Книга Иная - Сьюзан Хаббард

— Я разыщу его и все объясню, — сказала Дашай и вышла.

Тут мае отодвинула стул и вышла из комнаты. Вернулась она с двумя книгами — полевым определителем флоридской фауны и садовым справочником.

— Ты научишься. Так же, как научилась я, — сказала она.

Я взяла обе книги и уселась в обитое ситцем кресло в углу. Грейс продефилировала мимо меня с таким видом, словно на меня и смотреть не стоило.

Вернулась Дашай и сказала, что Харрис на ночь устроился в гостевом домике.

— Я объяснила ему, что произошло, — сказала она. — Он не станет таить обиду.

Карточная игра возобновилась, но по характеру пустой болтовни я поняла, что прервала более важную беседу. Поэтому я пожелала всем спокойной ночи и удалилась к себе, забрав книги.

Позже, когда я уже лежала в кровати, пришла Грейс и уселась у меня в ногах. Мы с ней следили, как охристо-желтая луна карабкается на небосвод. Мае постучалась и открыла дверь.

— Ты собираешься рассказать мне, что тебя беспокоит?

Я опять заблокировала мысли, не зная, что сказать.

— Завтра, — пообещала я.

Когда я проснулась, на меня смотрело солнце. Я услышала голоса и увидела в окно, как мае с Дашай разговаривают на конюшне с кем-то незнакомым. На подъездной дорожке стоял курьерский фургон «Зеленого креста».

Я спустилась вниз так тихо, как будто они сидели в гостиной, взяла с кухни беспроводной телефон и так же тихо вернулась в комнату.

Майкл поднял трубку после третьего гудка.

— Майкл, это я.

После паузы он произнес:

— Спасибо, что позвонили. Я дам вам знать. — И повесил трубку.

Я отключила умолкший телефон. Тон у Майкла был странный, официальный и нервный. В ушах у меня звучал этот щелчок, еще одна оборванная связь.

Я уже собиралась отнести телефон обратно на кухню, когда он зазвонил. Я тут же ответила.

— Ари, это я. — Голос у Майкла звучал по-прежнему нервно. — Я не могу говорить.

— Что у вас творится?

— Агент Бартон здесь. Он приходит каждые пару месяцев, проверяет. Я сейчас звоню из гаража, со своего мобильника. Я убрал твой номер из памяти определителя.

Значит, Макгарриты наконец обзавелись более современными телефонами.

— У тебя все в порядке?

— Ага, нормально. Ты где?

— Я у мамы. Здесь очень хорошо.

— Ладно, ладно. Не говори мне, где ты. Бартон продолжает спрашивать про тебя, так что лучше мне не знать.

— Он спрашивает обо мне?

— Ага. Понимаешь, из-за того, что случилось с твоим отцом и всего…

— Что случилось с моим отцом?

Тишина в телефоне обрела плотность.

— Майкл!

— Ты хочешь сказать, ты не в курсе?

— Я не разговаривала с ним с тех пор, как уехала. Что стряслось?

Очередная пауза, еще более напряженная. Затем фраза, настолько торопливая и путаная, что я ничего не поняла.

— Неслышно! Повтори!

— Он умер. — Слова накатывали на меня бессмысленными звуковыми волнами. — Ари, твой отец умер.

В какой-то момент вошла мама и забрала у меня трубку. Я держала ее, не слушая, сидя на полу. Словно издалека я слышала, как она разговаривает с Майклом, но слова не отпечатывались в сознании. В ушах стоял белый шум — всеобъемлющий звук и полное его отсутствие, — и в голове у меня было пусто.

Меня разбудил запах благовоний. Я не могла определить аромат — смесь трав, некоторые из них я узнала — лаванду и розмарин.

Открыв глаза, я увидела дым. Он исходил не от благовоний, а от кучки растений, сложенных на железную жаровню. Едва ли не на всех плоских поверхностях в комнате горели свечи — под сотню белых колонн с мерцающими огоньками наверху. Однако в комнате было прохладно, потолочный вентилятор лениво вращался. Я могла поклясться, что слышала пение женских голосов, но в комнате было пусто.

Должно быть, я закрыла глаза, потому что в комнате теперь находилась Дашай. На ней было белое платье, а волосы убраны под белый шарф. Она сидела на краю моей кровати и кормила меня прозрачным бульоном с перламутровой ложечки. Я ела, не чувствуя вкуса, молча.

Она улыбнулась и ушла. На кровать вскарабкалась Грейс, умылась и лизнула мне руку.

Некоторое время спустя я опять проснулась. Свечи горели по-прежнему. У кровати сидела мама и читала. Лицо ее в сиянии свечей напомнило мне картину, висевшую у Макгарритов в гостиной и называвшуюся «Матерь скорбящая»: женщина в профиль, лицо спокойное, но печальное, в синем плаще с капюшоном. Я снова уснула, а когда проснулась в следующий раз, барвинковые стены пестрели солнечными бликами. Таким образом, я вернулась в мир живых. Потом мне рассказали, что я провела «в коматозном состоянии» почти неделю.

Все это время мама с Дашай были очень заняты. Постепенно, по мере того как я крепла, они рассказали мне, что они делали.

Вампирская сеть, как я узнала, работает примерно как подземная железная дорога. Когда вампир попадает в беду, другие предоставляют ему транспорт, еду и убежище. Связные моей матери также тайком переправляли спасенных животных подальше от всякой угрозы и обменивались товарами и услугами по бартеру. Но в первую очередь шел обмен информацией.

Друзья мае в Саратога-Спрингс рассказали ей, что сообщение о папиной смерти появилось в местной газете — они переслали ей копию по электронной почте. Он умер от сердечного приступа. Тело его было кремировано, а прах захоронен на кладбище «Грин-ридж». Друзья прислали ей по электронной почте фотографию могилы. Дом они тоже сфотографировали, на переднем газоне четко виднелся знак «продается». Кто-то обстриг всю глицинию, оплетавшую боковое крыло, и теперь дом выглядел уязвимым, голым.

Мама не стала показывать мне все фотографии сразу, дабы избежать слишком эмоциональной реакции. Но трудно было сдерживать чувства, особенно когда я впервые взглянула на снимки. Изображение покинутого дома шокировало меня не меньше, чем вид черного мрамора надгробья. РАФАЭЛЬ МОНТЕРО, было написано на нем, а ниже — цитата: GAUDEAMUS IGITUR JUVENES DUM SUMUS. Дат не было.

— Что означает эта надпись? — спросила Дашай.

— «Так возвеселимся же, покуда молоды», — перевела мае.

Я и не знала, что она читает по-латыни. Она обернулась ко мне.

— Он иногда произносил эту фразу в качестве тоста.

Фотография была сделана с близкого расстояния, и на переднем плане стояла какая-то бутылка.

— Что это? — спросила я у мае.

— Похоже на верхнюю часть бутылки из-под какого-то ликера, — ответила она.

— Странная вещь на могиле, — заметила Дашай. — Может, хулиганы оставили.