Книга Обретение мудрости - Дэйв Дункан

Единственным местом, где не было металла, оставалась рубка. Часть груза сначала разместили там, однако Ннанджи вытащил все наружу и с яростным взглядом встал в дверях, скрестив на груди руки, с седьмым мечом за спиной. Он мог быть простым воином, но, похоже, догадался, что происходит и почему. Рубка осталась свободной.

«Сапфир» медленно отвалил от пристани, слушаясь руля с неохотой, и, как ей показалось, с негодованием.

— Рубка осталась единственным местом, где можно было есть, так что когда они бросили якорь, именно там был подан обед — жареный дронт и остро пахнущий пирог с ламантином, свежий ржаной хлеб и дымящиеся блюда свежих овощей из Ки Сана. Брота сидела на одном из сундуков, а все остальные расположились на полу.

Она ощущала странные настроения всей компании. Команда беспокоилась о балласте и о грузе, а также о завтрашней погоде; но они также радовались неожиданной удаче с сандаловым деревом, веря, что Богиня теперь к ним благосклонна. О Хуле уже забыли. Единственным, что омрачало их радость, было осознание того, что раненый в углу скоро умрет от своих ран, как умерли Матирри и Брокаро. Пассажиры были угрюмы, но столь же уверены в том, что он будет жить. По мере того, как блюда передавались по кругу, тут и там начинались разговоры, а затем снова тревожно замолкали.

Вошел Томияно, неся большой медный котел со странной змеевидной трубкой наверху. Брота затаила дыхание. Он обвел всех взглядом, пока не заметил Ннанджи, затем осторожно пробрался среди ног и аккуратно поставил котел на палубу.

— Адепт Ннанджи, — хрипло сказал он. — Ты знаешь, что это?

Ннанджи хмуро посмотрел на него и покачал головой.

— Твой наставник видел несколько таких же в Аусе, — сказал Томияно, — но больших размеров. По какой-то причине они его очень заинтересовали. Я надеялся, что ты знаешь. Мы взяли его вместе с другими.

Ннанджи закрыл глаза.

— Он сказал только: «Я увидел несколько медных змеевиков, которые, как я думал, могут иметь какое-то отношение к колдунам, и подошел поближе, чтобы взглянуть на них». — Его голос приобрел некоторые черты голоса Шонсу. Он снова открыл глаза. — Ничем не могу тебе помочь, капитан. Но, возможно, ты позволишь мне купить его, так что он сможет на него посмотреть, когда придет в себя.

— Я дарю его тебе, — хрипло сказал Томияно.

Брота мысленно вознесла молитву Всевышней: предложение мира! Невероятно! Но примет ли его воин?

— Я не могу принять дар от тебя, капитан, — сказал Ннанджи. — Сколько стоит купить котел?

Томияно покраснел от ярости.

— Пять золотых!

Ннанджи спокойно полез в свой кошелек и отсчитал четыре золотых и двадцать одну серебряную монеты, положив их на палубу у ног моряка. Безумие!

Как только он закончил, моряк пинком отшвырнул деньги и протопал на другую сторону рубки, с потемневшим от гнева лицом, оставив котел на месте.

Брота вздохнула и решила не вмешиваться. Когда мужчины ведут себя как дети, женщинам лучше всего оставаться в стороне.

— Какой следующий порт, миледи, и как далеко? — спросил из угла Хонакура.

— Вэл, примерно три дня пути, — ответила она с набитым ртом.

— В Вэле колдуны! — резко сказал Ннанджи.

Брота быстро посмотрела на Томияно.

— Это правда?

— Я не спрашивал, — хмуро признался он, злясь на самого себя. — О погоде, течениях, вехах, мелях, торговле — спрашивал, но о колдунах не догадался! Я не спрашивал и насчет Дри — следующего за ним.

— В Дри все в порядке, — сказал Катанджи.

У парнишки прямо-таки дар бросать камни в спокойную воду, подумала Брота.

— Я не разрешал тебе сходить на берег, — прорычал в наступившей тишине Ннанджи.

Катанджи ничего не ответил, продолжая есть.

Ннанджи признал свое поражение.

— Ладно. Что тебе удалось выяснить?

— Левый берег — страна колдунов, — сказал его брат, показывая хлебной коркой в сторону гор.

— Ты что, не можешь отличить правое от левого?

— Он прав, адепт, — сказала Брота. — Мы идем вверх по течению, так что та сторона — левый берег.

Ннанджи яростно сверкнул глазами, поняв, что угодил в ловушку. В глазах Катанджи плясали веселые огоньки, но он был достаточно осторожен для того, чтобы не улыбаться.

— На юге — Черные Земли, наставник, — сказал он. — Колдуны захватили по крайней мере три города на левом берегу — Аус, Вэл и Сен, может быть, и другие. И, конечно, Ов, по другую сторону от гор Реги-Вул. Даже моряки, похоже, не знают больше чем о двух или трех городах. Но на правом берегу колдунов нет, по крайней мере, здесь. Ки Сан, Дри, а потом Каср — там все в порядке.

Его брат кивнул и прорычал:

— Молодец, новичок.

Голос его снова звучал как у Шонсу — Катанджи заметил это и скрыл улыбку, набив рот пирогом.

— Молодец, — снова пробормотал Ннанджи, задумчиво морща лоб. Он посмотрел на Броту. — Значит, пройдем мимо Вэла?

— Хватит с меня колдунов, — ответила она. — Мы можем отправиться в Дри.

— Но за пять дней туда было не добраться.

Обед закончился, и блюда были убраны. Олигарро принес свою мандолину и немного поиграл. Затем Холийи сыграл несколько мелодий на своей свирели. Потом наступила сонная тишина… Было уже почти темно. В небе засиял Бог Сна, странно низкий, большой и яркий.

— Нандж! — сказал Катанджи. — Спой нам песню.

— Нет, — ответил Ннанджи.

— Да! — сказали все остальные. К пассажирам теперь относились благосклонно. Меняющие Курс принесли удачу.

В конце концов Ннанджи дал себя уговорить. Голос его был тонким и не слишком сильным для менестреля, но подсознательный дар подражания вел его сквозь мелодию, а слова, похоже, не представляли для него проблемы. Он выбрал одну из великих саг, о встрече у Илли и о десятилетней осаде, о великом герое Акилисо-Седьмом, и о том, как он гневался в своем шатре из-за того, что один из его подданных увел у него девушку-рабыню. Это была знакомая история, но он исполнял ее, как менестрель, понижая голос и делая паузы, с торжествующими и грустными интонациями — все в нужных местах.

Но когда он дошел до места, когда брат Акилисо по клятве вышел на поединок вместо него, он внезапно остановился.

— Думаю, на сегодня достаточно, — сказал Ннанджи. — Закончу завтра.

В рубке раздались аплодисменты и одобрительные возгласы; кто-то украдкой вытер глаза. Брота с трудом расправила плечи. Она была столь же захвачена песней, как и все остальные. Старик, возможно, был прав. Шонсу мог прийти в себя еще до того, как они достигнут Дри, где должны быть воины. Тогда Богиня отпустит «Сапфир». Три сотни золотых за груз сандалового дерева!