Книга Легионы-вперед! - Игорь Агафонов

— Я тебе чего все это говорю? К варварам идем, не на прогулку. Красс мне велел в оба глядеть, что да как думать. У этих двоих свои дела и приказы, у нас — свои, чтоб ты знал. Так что, как до дела дойдет — поможешь мне, если вдруг что…

— Если — что?

— А ничего. — Петрей быстро закрыл флягу и легко поднялся. — Эй! Сальвий! Ужин готов?!

— Готов! — прокричал в ответ Сальвий. — Вас только ждем!

Центурион обернулся.

— Ну пошли. Голубков этих еще позвать надо. Пока жрец все не сожрал.

Фульциний встал, отряхнул тунику и убрал нож.

— Я позову, — сказал он и зашагал к холму.

Странно, но мысли его были не о Ливии. «Какой приказ отдал ему Красс? И как я мог подумать, что Петрея отправили простым охранником? А ведь Красс так и сказал — слушай Петрея, если вдруг что…»

С севера наползали тучи, закрывая едва мерцавшие звезды. Деревья шумели. В воздухе пахло грозой.

Ветер гнал на восток тяжелые тучи. Утро уже наступило, но ни один луч солнца не мог пробиться сквозь затянувшую небо серую хмарь. От реки тянуло холодом. По свинцовым водам Родана пробегала рябь, казалось, что река сердится — волны с шумом выплескивались на берег и тут же откатывались назад.

Скрестив на груди руки и запахнувшись в тяжелый плащ, Эврих стоял на холме, окруженный немногочисленной свитой. Даже среди рослых дружинников он выделялся могучим сложением и высоким ростом. Длинные свисающие усы и ниспадающие на плечи волосы делали его похожим на варварских вождей древности. Лицо короля было спокойно, но никого это спокойствие не обманывало — живые серые глаза могли в любой момент вспыхнуть яростью, а тогда никому не хотелось бы подвернуться под тяжелую руку. Впрочем, король умел обуздать свой гнев и редко когда снисходил до того, чтобы лично наказывать провинившихся.

Весь западный берег был забит солдатами. Колонны войск тянулись к реке, сохраняя порядок. Сотни плотов были спущены на воду, готовые принять отряды пехоты, идущие в первой волне. Ударная сила готов — тяжелая кавалерия — ожидала своей очереди. Тысячи коней, чуя близость воды, фыркали и переступали с ноги на ногу, удерживаемые в поводу своими всадниками. Их время придет, когда пехота закрепится на вражеском берегу, развернув боевые порядки. Выше по течению кипела работа — готы строили мост через Родан. Когда Авиньон будет взят, по мосту потянутся обозы, груженные продовольствием, двинутся многочисленные осадные машины, необходимые для осады сильно укрепленного Арелата. Плох тот полководец, что не думает о надежном снабжении армии! Но Эврих не собирался ждать окончания строительства. Ударить надо сейчас, немедленно, пока на том берегу нет войск, что по слухам собирает Полемий.

— Тихо там что-то, — сказал Эврих, ни к кому не обращаясь. — А могли бы нас встретить.

— Кто? — презрительно бросил Химнерих. — Римляне, что ли? Трусливые твари — чего от них ждать?!

Эврих мельком глянул на брата. Губы его чуть скривились — то ли усмехнулся, то ли подавил раздражение. Химнериха он не любил, считал туповатым, но предпочитал держать поближе к себе. Братья — они такие. Никогда не знаешь, чего от них ждать. Эврих помнил об этом как никто другой, до сих пор за спиною шептались, что это он причастен к смерти Теодориха. Но это было неправдой. Крови брата на его руках не было. И не жажда власти двигала им — Теодорих слишком полюбил римские обычаи, с него сталось бы привязать судьбу молодых, сильных готов к умирающей империи. Ради блага народа Теодорих должен был уйти. И он ушел. Но крови брата на руках Эвриха не было — не сам же он его убивал!

— Не стоит недооценивать врага. Тем более что о нас уже знают. Не так ли, Арванд?

Бывший префект кивнул. Его румяное лицо светилось плохо скрываемой радостью, Эврих не сомневался — в мыслях Арванд уже вернул себе звание префекта, конфискованные земли, доходы и всеобщее почитание. И, конечно, свою, превращенную в настоящий музей, виллу под Арелатом. Но тот, кто решил бы, что толстый веселый Арванд добродушно простит своих врагов, жестоко бы просчитался. Арванд не забудет изгнания, много крови прольется в Галлии, когда он вновь сядет в Арелате. Ну и пусть потешится. Заслужил. Арванд наводнил Галлию своими людьми, благодаря ему Эвриху был известен каждый шаг врагов на том берегу Родана.

— Знают, — ответил он. — Я уже говорил, Полемий решил сопротивляться. Так сообщают мои люди. Он собирает ополчение. Ты поступил мудро, решив идти на Авиньон. У Арелата он мог бы попытаться помешать нашей переправе, но теперь не успеет.

Химнерих расхохотался.

— Помешать?! Это с крестьянами-то своими? Мы — воины. У нас сорок тысяч мечей, и если только римляне решатся встать на нашем пути, мы выпустим им кишки!

— Умолкни, брат. Если не можешь сказать ничего умного, лучше промолчи.

Химнерих дернул плечом, но ничего не ответил.

— Вот что странно, — продолжил король. — Бургундов там нет, нам известно, что Гундобад увел армию в Италию. Так отчего же Полемий решился сражаться? Не верю, что он надеется на своих ополченцев. Полемий неглуп, он должен понимать, что мы раздавим его. Даже если он запрется в Арелате — рано или поздно мы выкурим их оттуда. На что же он надеется? Хотел бы я знать…

— Галлия полнится слухами, — сказал Арванд. — Я говорил тебе о них. И мое мнение ты знаешь — Полемий использует эти слухи, чтобы вдохновить народ на борьбу. Он использует все, чтобы только удержаться у власти. Ради этого он готов пожертвовать страной и жизнями римлян. Эта нелепая история о легионах Республики, которую он выдумал…

— Ты в нее не веришь?

— Помилуй! Это же очевидное безумие!

— А сенаторы ему поверили.

— Он все ловко обставил. Привел какие-то доказательства. Подставных свидетелей. Ну а люди готовы ухватиться за малейшую надежду. Легко обмануть того, кто готов обмануться.

— Вот как? А ты что думаешь, Викторий?

Король обернулся к невысокому, но крепкому комиту, не проронившему пока что ни слова. Он был облачен в кольчугу и готский военный плащ, но лицо выдавало в нем римского аристократа. Короткие волосы богатейшего землевладельца Аквитании, давно державшего сторону готов, уже тронула седина, но телом он был еще крепок и сам водил в атаку своих букелариев. Это было не в обычае у римлян, однако мрачный кривоногий Викторий любил убивать сам. Краем уха Эврих слышал о его необычных пристрастиях, но кому есть до этого дело? Лишь бы служил верно.

Услышав вопрос короля, Викторий пожал плечами.

— Согласен с Арвандом. Какая-то дикая история. Видно, Полемий совсем потерял разум от отчаяния. Ничего, скоро мы приведем его в чувство! Когда тараны ударят в стены Арелата, сенаторы быстро одумаются и перестанут верить сказкам префекта.

Химнерих хмыкнул, и стоявшие вокруг командиры расхохотались. Эврих не присоединился к веселью.

Первые плоты, нагруженные людьми, отваливали от берега. Солдаты отталкивались длинными шестами, выгребая на середину реки. Армия переправлялась широко, волнующийся Родан покрылся плотами на протяжении нескольких миль, и это вселяло уверенность.