Книга Соколиная охота - Сергей Шведов

– Что еще?

– Вчера Хирменгарду посетили королева Тинберга и посол императора Византии архиепископ Константин.

Бернард едва не подпрыгнул на месте от такого известия. Так вот для чего прибыл в Париж Воислав Рерик, рискуя головой. Не любовь распутной Юдифи ему нужна, а поддержка императора Византии. Ведь пускаться в поход за императорской короной без поддержки Константинополя было бы большой глупостью. Папа никогда не благословил бы власть потомка Меровея Венделика, а вот патриарх сделает это с большим удовольствием. Любое ущемление римской церкви неизбежно идет на пользу церкви константинопольской.

Бернард всегда подозревал, что вокруг Воислава Рерика ведется очень крупная игра, но, к сожалению, ни покойный епископ Драгон, ни ныне здравствующий епископ Эброин не захотели прислушаться к его предостережениям. Им почему-то и в голову не пришло полюбопытствовать, за каким чертом сидит в Париже посланец всесильного императора Феофила. Станет Воислав Рерик императором или не станет, но утопить в крови междоусобицы франкскую державу он вполне способен, что, конечно, будет на руку византийцам.

– А Раймон Рюэрг был у Хирменгарды?

– Нет, сеньор. Мы следим за каждым его шагом.

Зря, выходит, Бернард заподозрил Раймона в предательстве. Все гораздо проще. Ярл Воислав не настолько глуп, чтобы довериться хитроумному Рюэргу, однажды уже подставившему его. Равным образом он не станет вести переговоры с Карлом, ибо юный король пусть и не значительная, но все же помеха на его пути к власти. Но с Юдифью он обязательно попытается встретиться, для чего ему придется напасть на монастырь. Конечно, монастырские стены не представляют для него серьезного препятствия, но рядом с обителью расположен замок Вик с весьма значительным гарнизоном.

– Кого еще видела Анхельма в доме коннетабля?

– Ярла Драгутина, сеньор.

И этот здесь! Бернард зябко передернул плечами. Конечно, бек Карочей мог и преувеличить опасность, исходящую от ведуна Чернобога, но и собственный нюх подсказывал Бернарду, что следует держаться настороже. Графу Септиманскому вовсе не улыбалось разделить участь несчастных сеньоров Гонселина Анжерского и Герарда Вьенского.

– Мне нужен отец Теодульф, – обернулся к центенарию Бернард. – Найди его.

– Увы, сеньор, это невозможно. Отец Теодульф убит сегодня утром. Его голова была брошена во двор дома епископа Эброина, а перед воротами, на снегу, кровью был начертан вот такой знак, – Гуго протянул графу кусок пергамента.

Бернард узнал его с первого взгляда. Нечто подобное ему показывал бек Карочей. Если верить ему, то эта извилистая черта означала ползущую змею.

– Откуда это у тебя?

– Я снял пергамент с вашей двери, сеньор. Он был пришпилен к ней кинжалом. Вот этим.

Бернард взял из рук центенария грозное оружие и поднес его к глазам. Примечательной в нем была рукоять, сделанная в виде дракона, разинувшего в предвкушении жертвы свою зубастую пасть. Кинжал был сделан искусным мастером и стоил, видимо, немало денариев. Судя по всему, враг графа Септиманского был человеком богатым, если он без сожаления расстался с клинком, стоившим целое состояние. До сих пор Бернард был уверен в том, что в королевском замке ему ничто не грозит, но, видимо, он здорово заблуждался по этому поводу.

– А что говорят по этому поводу мечники, охраняющие дверь в мои покои?

– Они утверждают, что в коридоре не было посторонних, сеньор. Только служанки королевы, слуги короля и мечники графа Орлеанского, которым поручено охранять королевский замок.

Что ж, остается только поздравить Эда со столь блестящим выполнением обязанностей, возложенных на него сеньорами. По королевскому замку бродят убийцы, а граф Орлеанский развлекается с девушками.

Благородный Эд с удивлением выслушал претензии графа Септиманского, который ворвался в его покои без приглашения. Хорошо еще, что в гостях у него была не дама, а то конфуз оказался бы полным. Граф Эд счел своим долгом намекнуть Бернарду, что для начала не худо бы поздороваться если не с хозяином, то хотя бы с епископом Эброином, который скромно сидел у стола и осуждающе качал головой по поводу странного, мягко говоря, поведения графа Септиманского, обычно выдержанного и весьма любезного.

– Извини, монсеньор, – поклонился епископу Бернард. – Я только что узнал о смерти отца Теодульфа и получил послание от дьявола. Вот, взгляните.

Граф Орлеанский небрежно взял из рук Бернарда кусок пергамента, равнодушно скользнул по нему глазами и передал его епископу.

– Прямо скажем, дьявол не слишком красноречив.

– Зато как нельзя более конкретен, – спокойно отозвался епископ Эброин. – Это смертный приговор, вынесенный нашему другу жрецами Чернобога.

– Воислав Рерик в Париже, – выпалил свою главную новость Бернард Септиманский.

– И королева Тинберга с ним вчера встречалась, – дополнил его епископ Эброин.

– Откуда вы знаете?

– Мой осведомитель слышал, как королева рассказывала об этом Карлу, – спокойно пояснил граф Орлеанский.

– А о том, что Воислав Рерик встречался с послом императора архиепископом Константином, она тоже рассказала своему мужу?

– А они действительно встречались?! – вскинул брови епископ Эброин.

– Осведомители есть не только у графа Орлеанского, – обиженно буркнул Бернард. – И у меня нет оснований им не доверять.

– Выходит, благородный Эд, я был прав, – вздохнул епископ Эброин. – И наш с тобой спор в свете открывшихся фактов становится беспредметным. Я считаю, сеньоры, что настала пора официально предъявить вдове императора Людовика Благочестивого обвинение в ереси. Думаю, что трех епископов для этого будет достаточно. Я уже отправил приглашения Венелону из Санса и Эббону из Реймса. Через несколько дней они прибудут в Париж. Мы проведем расследование, а окончательное решение вынесет конклав, который соберется в Ахене нынешней весной.

Эд Орлеанский и Бернард Септиманский переглянулись. Решение трех епископов касалось их не в последнюю очередь, поскольку именно им предстояло давать показания по поводу языческой мистерии, в которой участвовала императрица.

– У тебя есть какие-то сомнения, граф Бернард? – подозрительно покосился епископ Эброин.

– Нет, монсеньор. Но, возможно, они будут у сеньоров франкской империи. Далеко не всем нравится вмешательство церкви в дела благородных родов. Ваши обвинения прозвучат куда весомее, если нам удастся доказать, что императрица Юдифь вместе с ярлом Воиславом готовили мятеж, дабы захватить власть в империи, вопреки воле как светских сеньоров, так и церковных, уже пришедших к согласию после битвы при Фонтенуа.

– Не возражаю, – важно кивнул Эброин. – Но для этого нам придется захватить Воислава Рерика живым или мертвым.

– Лучше, конечно, живым, – сказал Эд Орлеанский.

– Лучше, конечно, мертвым, – в унисон с ним выдохнул Бернард, после чего оба графа рассмеялись.