Книга Анабиоз. Ковчег - Иван Кузнецов

Ника вновь неодобрительно покачала головой, деловито посмотрела на часы.

— В общем, все равно дурак, — подытожила она. — Я сейчас по делам, вернусь вечером, часов в семь. Может, в восемь. Чтобы был дома как штык.

— Йа-йа, как штык, мадам знает толк…

— Дурак!

Ника кинула в меня полотенце, показала язык и вышла из кухни.

Я в свою очередь посмотрел на часы: половина шестого, придется немного подождать. Отхлебнул чай. Ничего, чревоугодие тоже толковый грех. Голубь, конечно, голубем, но неизвестно, удастся ли мне еще хотя бы раз попробовать горячую пищу.

* * *

За ночь тучи рассеялись, с утра выглянуло солнце. Воздух был прохладный, столбик термометра застыл на отметке плюс шесть. Глядишь, к нашему возвращению поднимется до плюс десяти. Если возвращение состоится.

Прощальный вечер вышел совсем не таким, как мне представлялось. Вроде все подготовил: и свечи, и коньяк, и томик Шопенгауэра для чтения на ночь, а никакой романтики не вышло. Только безудержный секс в первую половину ночи и рев до утра во вторую. Не знаю точно, что нарисовала в своем воображении Ника, но по невнятным всхлипам я понял, что она считает меня кем-то средним между шахидом-камикадзе и Александром Матросовым. Уговоры не помогли, Ника проплакала всю ночь. И хотя ни шахидом, ни Матросовым я себя не чувствовал, уходил из дома с тяжелым сердцем. Признаться, продлись Никины уговоры чуть дольше, я, вероятно, пошел бы прямиком к Коршунову и послал его вместе со всеми трудностями и феноменами. А так — пришлось исполнять долг.

Щедрое начальство выделило нам грузовик, так что добирались с комфортом. Вербовски привычно дремал, Сан Саныч вел неспешные беседы с новыми знакомцами. В походном облачении, с рюкзаком за спиной он вполне мог сойти за туриста, если бы не висящий на груди автомат. Игорь, судя по ерзанию, и вовсе не мог дождаться, когда мы прибудем на место. Кроме нас, рейдеров, в кузове сидели двое солдат. Согласно установке, они должны были охранять грузовик и дожидаться нашего возвращения. Помнится, узнав об этом, Вербовски немедленно сострил про заградотряд и удостоился яростного взгляда Коршунова. На прощание нам пожали руки и пожелали удачи. Засим и отчалили.

С момента прошлого посещения золотистая стена вокруг ТЭЦ ничуть не изменилась. Правда, я увидел ее только мельком, издали. Грузовик подкатил не к ТЭЦ, а к входу на металлургический завод.

Нас уже ждали — семь человек, трое при оружии. Видимо, та самая исследовательская группа с охраной. Возглавлял ученых седовласый мужчина с прилипшей к губам улыбкой. Над улыбкой топорщились усы щеточкой.

— Пичугин Александр Иванович, — бодро представился он. — А вы, я так понимаю, группа разведки? Ничего, я вас долго не задержу.

Он достал из кармана сложенный вчетверо лист и сунул его мне.

— Это карта. Неполная, конечно, но чем богаты.

На листке обнаружился грубый набросок — завод, прилегающие улицы, территория ТЭЦ. Постройки окружал желтый контур. В нескольких местах линия пересекала заводские корпуса. Выходит, рисунок был не условным, он точно передавал положение световой стены. Но заинтересовало меня не это. На территории ТЭЦ рядом с градирнями тянулась еще одна желтая полоса, кое-где непрерывная, кое-где отмеченная пунктирной линией.

— Это что? — ткнул я в пунктир.

Игорь подошел и с интересом заглянул в листок.

— Там еще одна стена, — охотно пояснил Пичугин. — Прямо за этой. Сначала мы хотели пройти внутрь электростанции по Черемшанской — видите, улица между ТЭЦ и заводом? Так вот, стоило нам пройти через первую стену, как мы увидели вторую. Точно поперек улицы. Видите крестики? Это места, где мы проходили через внешнюю стену. Надолго мы не задерживались, поэтому картина неполная и дорисована пунктирной линией.

Я выслушал немного путаную речь ученого и резюмировал:

— Хреново.

С неудовольствием посмотрел на пунктир, аккуратно опутавший цистерны с мазутом. Проходить и через одну чертову стену не больно хотелось, а уж через две…

— Рекомендую — через завод. — Пичугин царапнул ногтем нижнюю часть карты. — Пойдете со стороны ТЭЦ — упретесь во внутренний барьер. А со стороны завода барьер одиночный. Вглубь мы, правда, не заходили, может быть, второй барьер и там есть, но если повезет, подойдете к цистернам со двора. Тогда внутреннюю стену пересекать не придется.

Я посмотрел на расположение крестиков: три со стороны ТЭЦ, еще два на Черемшанской и только один у входа на завод. Как-то маловато они наисследовали.

— На сам завод вы не заходили?

— Нет. — Пичугин отклеил улыбку и посмотрел на меня с возмущением. — Там, знаете ли, не розами пахнет.

— Ага, — вполголоса сказал Игорь. — Холопам идти можно, а бояре побрезговали.

Пичугин покраснел.

— Мы, знаете ли, жизнью своей рисковали. Дорогу вам проложили. Могли бы и «спасибо» сказать.

— Ну да, вымостили благими намерениями, — совсем тихо пробормотал Игорь.

Пичугин то ли не услышал, то ли не узнал цитаты.

— Ладно, все ясно. — Я счел за благо закруглить дискуссию. — Еще что-нибудь интересное расскажете?

— Сами всё увидите, — в голосе Пичугина звучала обида. Впрочем, он взял себя в руки, вернул улыбку под усы и добавил: — Ничего там особенного нет. Я за барьер три раза заходил — ни холодно, ни жарко. Только темные очки наденьте и глаза прикройте. Внутри… обычная картина для людного помещения. Вы такое, поди, сто раз видели. Разве что по сторонам смотрите. Тут собачья стая прибилась.

— Стая? — удивленно изогнул брови Игорь.

— Самая натуральная. Я сам видел, как псина через барьер бегает. Здоровенная такая.

— Ясно, — сразу подобрался Игорь.

Все-таки, что бы он ни говорил, на собачках у него пунктик. И у меня, похоже, тоже. Когда Пичугин упомянул псину, сердце екнуло и забилось чаще. Проклятый дог, в каждой тени теперь мерещится.

— Хватит рассусоливать, — отрезал Сан Саныч. — Больше сказать нечего? Тогда пошли, а то до ночи простоим, в бумажку глядя.

Вербовски усмехнулся.

— Я готов. — Игорь походил на сжатую пружину. Предвкушая встречу с четвероногими врагами, о стене света он уже не думал.

Сан Саныч придирчиво осмотрел наш небольшой отряд и первым двинулся вперед.

Глава 3

Несбывшиеся ожидания бывают трех видов. Чаще всего они не вызывают ничего, кроме раздражения. Взять, к примеру, опытного игромана, собаку съевшего на компьютерных баталиях. Решит игроман развлечься отстрелом конкурентов в многопользовательской сетевушке, и вдруг с ужасом обнаруживает, что в его команду записались сплошь новички, которые не то что о раше — о хедшотах не слышали. В гневе бьет игроман по клавиатуре или джойстику и выходит из игры, предварительно прокричав, что он думает о нубах.