Книга Зуб дракона - Н. Уилсон

— А золото зачем?

— Это был объект религиозного поклонения, — пояснил Стерлинг. — Череп более сотни лет был частью культа в качестве идола. Если его сильно разозлить, можно услышать, как он дышит. Демоническая душа пыхтит и дует, но не может найти пути назад. Есть и другие…

— Секундочку, — вмешалась Антигона, бессильно подняв руки. — Хватит! Разозлить череп?

— Мисс Антигона. Либо верьте мне. Либо забудьте. Если не поверите, крепче будете спать. Это не череп злится — он всего лишь голая кость и холодное золото. Это та сущность, что жила там, неспособная уйти — вот в чем состоит бессмертие — и потому мыкающаяся вокруг. Ей ничего не остается, как, влача жалкое существование, ждать у моря погоды. Этого прикончила такая же девочка, как ты. И я уверен, он все еще считает, что с ним несправедливо обошлись. Я бы тоже так посчитал, будь я гигантским бессмертным, объедающимся поселенцами и не видящий конца самому себе. Когда солнечным эфиопским утром тебя разделывает на рагу какая-то сопливая девчонка с острым зубом, это очень досаждает. Смертный бы справился с этим лучше, ведь все мы так или иначе примирились с тем, что ждет нас в конце.

Сайрус попятился. Он уже видел в Эштауне вещи, в которые не желал верить. Он остановился и сел на корточки перед черепом.

— Чем его можно разозлить? — спросил он.

— Сайрус! — одернула его Антигона, поежившись. — Даже не смей спрашивать. Я не желаю этого знать.

— Ага, она уже поверила, — ухмыльнулся Стерлинг. Он подошел к Сайрусу. — Не беспокойтесь о сэре Роджере. Есть всего одна или две вещи, способные вывести его из равновесия. Большую часть времени он, наверное, даже и не осознает, что находится здесь.

Стерлинг посмотрел на Сайруса.

— Если шепнуть имя той самой девочки, к нему возвращается память. И, конечно же, если ты принесешь тот самый зуб, он будет более чем расстроен.

Антигона оглянулась на брата, слегка смущенная. Сайрус отвернулся от нее, внимательно изучая череп.

Она ведь думает, что зуб еще у него. Стерлинг поэтому привел их сюда? Проверить, на самом ли деле у него зуб? Ну что, теперь его нет. Он повел себя как идиот и позволил его украсть.

— А что происходит, когда он злится? — поинтересовался Сайрус, надеясь, что его голос звучит непринужденно.

— О, он начинает немного пыхтеть и поглощает свет в комнате. Много лет назад Путешественники прозвали его сэром Роджером и использовали в испытаниях для Учеников.

Сайрус переступил с ноги на ногу.

— Скажите, что это за имя.

— Нет. Прекратите. Я ухожу, — заявила Антигона. — Серьезно, это еще глупее, чем дразнить гремучую змею.

Стерлинг притворно вздохнул.

— Простите, мистер Сайрус, я не могу так поступить с вашей бедной сестричкой. Но я произнесу его по буквам — так, чтобы когда-нибудь вы могли проверить самостоятельно. Надо быть очень храбрым, чтобы произнести это имя в одиночку. С-Е-Л-А-М. Это имя означает «мирная», какая замечательная ирония, не правда ли?

Положив руки на бедра, большой повар оглядел комнату.

— В коллекциях Ордена в Европе и Африке есть другие черепа, похожие на сэра Роджера. У парочки в Стамбуле посреди лба только один глаз. Но именно этот контактировал с зубом дракона. Как и те ребята, что заключены в Могильниках.

Сайрус встал. «Убей меня». Зловещий шепот снова раздался в его голове. Тот человек с длинной бородой и дыркой в голове знал, что у него зуб.

На лбу Антигоны проступили нервные складки. Она кинулась к Стерлингу.

— Что вы хотите сказать? Насчет Могильников?

Бен Стерлинг прошел, позвякивая, к первому ряду с полками. Он был минимум на полметра шире, чем нужно, чтобы свободно проходить между ними.

— Ну, — начал он. — Я не говорю, что это очень мило, но какие еще могут быть варианты, когда бессмертный или трансмортализованный перестает ладить с простыми людьми? Совершенномудрые собирают имена, составляют списки. Всеми силами стараются наблюдать за их поведением. От Исследователей зависит, удастся ли собрать что-то большее, чем имена. Не стоит все же забывать, что Эштаун — это в первую очередь тюрьма, а потом уже все остальное. Начало и конец, старт и последняя точка пути.

— Секунду, — перебил Сайрус. — А в Могильниках вообще есть мертвые люди?

— Не всегда люди, — поправил его повар, — и никогда не мертвые. Они просто спят.

— И сколько они будут спать?

Стерлинг пожал плечами.

— Вечно. Или, как Макси, пока их не разбудят и не освободят. В незапамятные времена в Могильниках царил порядок, это была вылизанная идеальная темница. Но затем одно за другим последовали происшествия, слишком многим удалось проснуться и бежать. Поэтому теперь каждый могильник спрятан. Один стражник может знать один или максимум два, а полная карта есть только у Архангела. Но это я вас запугиваю. Уже прошло больше ста лет, как в Могильник не было заточено ни одного нового трансмортализованного.

— А знаете, — выпалил Сайрус, — я видел одну штуку на ключах Скелтона. Она была совсем небольшой — как окаменелый акулий зуб. Я даже не знаю, как она может оказаться тем самым зубом, о котором вы говорили.

Антигона угрожающе посмотрела на него.

Сайрус пожал плечами.

— Я его видел. И что такого?

Стерлинг расплылся в широкой улыбке.

— Ты его трогал? Прикасался к нему?

— Не знаю, — схитрил Сайрус. — Наверное, да. Он просил меня припарковать его грузовик. Это был просто маленький черный кончик чего-то острого, а не меч, которым можно было бы снести голову великану.

Повар облегченно вздохнул, подергал себя за бороду и скрестил руки на груди.

— Да, Костлявый Билли, ты не врал, — пробурчал он. — Старый пес!

Он снова посмотрел на Сайруса.

— Много веков назад зуб был расколот на части группой монахов, которые не хотели, чтобы его можно было использовать как оружие. Фрагменты зуба были развезены по всему миру с целью врачевания — как они утверждали, — но правда была куда более приземленной. Между собой они называли осколки Камнями Возрождения и использовали их, чтобы оживлять мертвых. После ряда достаточно сомнительных ритуалов умирающий или смертельно раненный помещался в каменную пещеру вместе с осколками. Эти пещеры назывались Комнатами Воскрешения, хотя никому не известно, увенчалась ли хоть одна попытка успехом. Если вы живете с Ноланом, то в одной из подобных пещер вы сейчас спите.

Антигона брезгливо поморщилась.

Бен Стерлинг спрятал свои огромные ладони в карманы передника и переступил с ноги на ногу, скрипнув пружинками.

— Вы еще побудьте здесь, если хотите, а меня уже зовет кухня.

Он распахнул дверь, прошел, сопровождаемый звоном колокольчика, наружу, затем призадумался и снова заглянул в комнату.