Книга Пленить сердце горца - Карен Мари Монинг

Ронин тревожно вздохнул и заставил себя повернуть ключ и толкнуть дверь. Проржавевшие петли скрипом выразили свой протест долгому бездействию. В дверном проеме заплясала паутина, и его поприветствовал заплесневелый запах забытых легенд. «Добро пожаловать в Зал Предков, - зашумели легенды. - Неужели ты действительно думал, что сможешь забыть нас?».

Зал был свидетелем тысячелетней истории клана Макиллихов. Высеченный глубоко в недрах горы, он взмывал на головокружительную высоту в пятьдесят футов. Изогнутые стены переходили в царственную арку, а потолок был раскрашен графическими изображениями эпических героев клана.

Его отец привел его сюда, когда ему исполнилось шестнадцать, рассказал ему об их благородной истории и руководил Ронином во время превращения - дал руководство, которым Ронин не смог обеспечить собственного сына.

Но кто мог подумать, что Гаврэл превратится намного быстрее, чем любой из них? Ронин никак не ожидал этого. Битва с Маккейнами, последовавшая вскоре после внезапной смерти Джолин, слишком изнурила Ронина, и он слишком проникся горем, чтобы заняться сыном. Хотя берсерков было трудно убить, при тяжелом ранении требовалось время для исцеления. И Ронину понадобилось несколько месяцев, чтобы поправиться. В тот день, когда Маккейны убили Джолин, от него осталась лишь оболочка, которая не хотела исцеляться.

Погруженный в свое горе, он прозевал превращение сына и не смог познакомить Гаврэла с жизнью берсерка, обучить тайным приемам управления кровожадностью. Его не оказалось рядом, чтобы все объяснить. Он не выполнил своего долга, и его сын убежал искать новую семью и новую жизнь.

По мере того как проходящие годы старили тело Ронина, он с благодарностью приветствовал каждую ноющую кость, каждый болящий сустав и каждый новый седой волосок, потому что все это приближало его еще на день к любимой Джолин.

Но пока что он не мог уйти к Джолин - еще оставались незавершенные дела. Его сын возвращался домой, и на этот раз он его не подведет.

С большим трудом Ронин переключил внимание с глубокого чувства вины на Зал Предков. Ему еще предстояло ступить за порог, и он гордо расправил плечи. Сжав в руке ярко горящий факел, Ронин стал пробираться сквозь паутину, и его шаги, как маленькие взрывы, эхом гремели в просторной палате. Он обошел несколько предметов заплесневелой, забытой мебели и прошел вдоль стены к первому портрету, вытравленному в камне более тысячи лет назад. Древние изображения были каменными изваяниями, окрашенными поблекшей смесью трав и глины. Более недавние портреты были рисунками углем.

У женщин на портретах была одна общая поразительная черта - их лица источали невыразимое счастье. Все мужчины тоже обладали общей чертой - у всех девятисот пятидесяти восьми были глаза ледяной голубизны.

Подойдя к портрету своей жены, Ронин поднял факел и улыбнулся. Если бы какое-нибудь языческое божество предложило ему сделку, сказав: «Я заберу все беды, выпавшие тебе в жизни, верну тебе молодость и дам тебе десятки сыновей, мир и покой, но у тебя никогда не будет Джолин», - Ронин Макиллих рассмеялся бы ему в лицо. Он охотно пережил бы все, случившееся до этой трагедии, вновь, лишь бы любить Джолин, даже то мучительно короткое время, которое им даровала судьба

- Я не подведу его на этот раз, Джолин. Клянусь тебе, я позабочусь о том, чтобы снова обезопасить и наполнить надеждами замок Мальдебанн. И тогда мы вместе будем с улыбкой взирать на наш дом.

После долгой паузы он страстно прошептал:

- Я скучаю по тебе, женщина.

Удивленный Гиллес вошел в коридор, ведущий к Залу Предков, и остановился, в изумлении уставившись на открытую дверь. Пробежав по коридору, он ворвался в долго стоявший запертым зал, едва подавляя в себе вопли восторга при виде Ронина, больше не горбившегося, но гордо выпрямившегося под портретами своей жены и сына. Ронин не обернулся, но Гиллес и не ожидал этого: Ронин всегда знал, кто находится в непосредственной близости от него.

- Вели служанкам прибраться здесь, Гиллес, - распорядился Ронин, не отводя глаз от портрета своей улыбающейся жены. - Оставь зал открытым, пусть проветрится. И я хочу, чтобы вычистили весь замок так, как не чистили его с тех пор, когда была жива моя Джолин. Я хочу, чтобы все сверкало.

И Ронин широко развел руками.

- Зажгите факелы, и отныне пусть они постоянно, днем и ночью, горят здесь, как это было много лет назад. Мой сын возвращается домой, - гордо закончил он.

- Да, милорд! - воскликнул Гиллес, торопясь исполнять приказание, которое ожидал услышать целую вечность.

* * *

«Куда теперь, Гримм Родерик?» - утомленно подумал он. Назад в Далкейт, посмотреть, не навлечет ли он новую бурю на эти благословенные берега?

Пальцы его сжались в кулаки, и он затосковал о бездонной бутылке виски, прекрасно осознавая, что не найдет в ней искомого забвения. Если берсерк пил достаточно быстро, то он мог почувствовать себя пьяным максимум на три секунды. Это не поможет.

Маккейны рано или поздно всегда находили его. Теперь он знал, что у них, должно быть, был шпион в Дурркеше. Вероятнее всего, это был кто-то, кто видел, как он рассвирепел во дворе таверны, и затем попытался отравить его. За долгие годы Маккейны научились нападать скрытно. Хитрые ловушки или простой численный перевес были единственными способами захватить берсерка, и ни один из них не был верным. Теперь, после того, как он дважды избежал ловушек Маккейнов, он знал, что в следующий раз они нападут большими силами.

Сначала они попробовали яд, затем пожар в конюшнях.

Гримм знал, что, останься он в Кейтнессе, они могли бы разрушить весь замок, в слепой ярости уничтожив весь род Сент-Клэров. Он уже познакомился с их уникальным первобытным фанатизмом, и это было незабываемым уроком.

К счастью, они потеряли его из виду в те годы, когда он жил в Эдинбурге. Маккейны были воинами, а не королевскими подхалимами, и они уделяли мало внимания событиям при дворе. Получалось, он прятался у всех на глазах. Затем, когда он перебрался в Далкейт, он встретил нескольких новых людей, и те, кого он встретил, были беззаветно преданы Хоку. Он стал терять бдительность и начал чувствовать себя почти... нормальным.

Какое завораживающее, мучительное слово: нормальный.

- Возьми это назад, Один. Я был не прав, - прошептал Гримм. - Я больше не хочу быть берсерком.

Но Одину, похоже, не было до него никакого дела.

И Гримму надо было взглянуть в лицо действительности. Теперь, после того как Маккейны снова нашли его, они изроют всю страну в его поисках. Для него было небезопасно приближаться к другим людям. Пришло время сменить имя, возможно, и страну тоже. Его мысли обратились к Англии, но против этого бунтовало все то шотландское, что было заложено в нем.

Как он сможет жить без надежды когда-нибудь снова прикоснуться к Джиллиан? Испытав такую радость, как сможет он вернуться к своему пустому существованию? Господи, было бы лучше, если бы он никогда не узнал, что жизнь может быть такой яркой! В ту роковую ночь над Тулутом, в глупом четырнадцатилетнем возрасте, он призвал берсерка, умоляя о даре мести и не понимая, насколько полной будет эта месть. Месть не возвращает мертвых, а умерщвляет мстителя.