Книга Пропавший мальчик, пропавшая девочка - Питер Страуб

— Как вы себя чувствуете?

— Получше. Слава богу, никаких переломов, про­сто ушибся сильно.

Из удобного кресла Тиму был отлично виден дом Калиндара на противоположной стороне улицы.

— Я вас прежде не спрашивал, не видели ли вы, как мальчишки забирались в тот дом. Похоже, он их как магнитом притягивал, особенно моего пле­мянника.

— Да видел я все, — сказал Хилльярд. — С того са­мого места, где вы сидите, а еще из окна кухни. Ви­дел, что ваш племянник и его дружок часами глазе­ли на этот дом. Издалека было слышно, когда они направлялись сюда, — из-за этих досок на роликах. Однажды поздно вечером я заметил, как они при­шли и светят фонариком в окно. А Санчо увидел та­кое, что шлепнулся на пятую точку.

— Он рассказывал мне об этом, — сказал я.

— Я вот гадаю с тех пор, кого он там увидел...

— Кого увидел... — повторил Тим, и ему показа­лось, будто нечто доселе неизвестное проскользнуло и встало наконец на свое место. — Увидел. Они про­звали его Черным человеком. Племянник мой ска­зал Джимбо, что он вроде призрака.

— Ну да, если только он не из плоти и крови. Он смахивал на Джозефа Калиндара, правда, тот был не такой здоровый. И одет как Калиндар. Длинное чер­ное пальто.

— Вы видели его? Когда, где?

— Явился как-то ночью. Как и мальчишки, про­шел на задний двор и в дом Я только пару раз его видел. И до сих пор не уверен, не приснился ли он мне.

— Вы Джимбо о нем рассказывали?

Хилльярд покачал головой — старик выглядел од­новременно обеспокоенным и очень важным.

— Решил, не его ума это дело. К тому же у меня не было уверенности, что я точно видел этого типа. Темно ведь было, хоть глаз выколи, да и тени — они всегда двигаются. А мальчика интересовал лишь Ка­линдар, вот я ему и порассказал много чего, да не все.

— Потому что решили, что это не его ума дело.

— Не только. — Старик ухмыльнулся Тиму. — Он не задавал мне правильных вопросов.

— Вы хотите открыть мне то, что скрыли от Джимбо?

— Если будете задавать правильные вопросы.

Тим раздраженно взглянул на него:

— Попробую. Для начала — почему вы не рас­сказали мне то, что рассказали Джимбо?

— Отчего ж... Я немало вам рассказал, когда вы приходили в первый раз. Это был маньяк-убийца чи­стейшей воды, — сказал Хилльярд. — Джозеф Калин­дар прикончил всю свою семью и бог знает сколько женщин. А дом свой превратил в пыточную камеру. Таскал с собой своего сына, когда выходил убивать и насиловать, а потом и сына убил! Псих полнейший. И уверяю вас, когда все открылось, удивились не многие. Ну сами посудите, можно ли считать нормальным человека, который постоянно прячет свое лицо?

Тим вспомнил о фотографиях, про которые рас­сказывал Джимбо:

— Как это постоянно? А фотографии?

— Этот человек испытывал жуткую неловкость, когда ему приходилось открывать лицо. Поэтому он отрастил широченную густую бороду. Когда Калин­дар жил здесь, на улице он появлялся всегда только в шляпе и в пальто с поднятым воротником А быва­ло, даже прикрывал лицо ладонями. И всегда пово­рачивался к вам спиной.

— Вы часто с ним общались?

— О, ваши вопросы становятся все более правиль­ными, — улыбнулся Хилльярд. — Общался. Немного. Несмотря ни на что, Калиндар был толковым плот­ником Когда нам с Джорджем понадобились новые полки, мы позвонили мистеру Калиндару, и он потрудился на совесть. А еще через пару лет, когда на нескольких брусьях и половицах нашего дома по­явилась сухая гниль, мы опять обратились к нему. За вполне сходную цену Калиндар в короткий срок заменил все пораженные деревяшки.

— Из этого следует, что Калиндар был замеча­тельным плотником. И вам он нравился, раз вы дваж­ды нанимали его.

— Нравился? — Омар нахмурился. — Не сыщет­ся такого, кто мог бы утверждать, что мистер Джо­зеф Калиндар мне нравился.

— Но, получается, он провел в вашем доме не­мало времени.

— А что, Калиндар запросил немного, жил на­против. Иначе мы и говорить-то с ним не стали бы, не то что пускать его в дом.

— Понимаю. — Тим жестом показал на рисун­ки и фотографии на стенах. — Он не принимал ва­ших отношений.

— Он ненавидел наши отношения. Этот человек строго придерживался религиозного неприятия го­мосексуализма, как и других церковных запретов. Но после того как он дал нам понять, что он думает, и сказал, что будет молиться за нас, эта проблема ис­чезла сама собой. Главной проблемой был он сам. Проблемой было то, что он творил

— Например?

— Например, когда Джозеф Калиндар входил в комнату, там сразу будто становилось теснее и тем­нее. Сидела в нем какая-то силища. Он будто сжирал свободное пространство, заполняя собой все поме­щение. Бывало, стоишь рядом с ним, и кажется, буд­то на тебя свалилось тяжеленное бремя. Только вот что за бремя, сказать не берусь. Враждебность слов­но черным облаком клубилась вокруг этого парня. Когда ты оказывался рядом с ним, она начинала клу­биться и вокруг тебя. Сдерживаемая ярость, враж­дебность и презрение ощущались, даже когда он го­ворил, что будет молиться за нас. Я часто думал, что так, наверно, в людях проявляется зло. Жившее в Ка­линдаре зло отравляло атмосферу, и оттого даже сто­ять рядом с ним было страшно.

— Доводилось и мне слыхать о таких людях, — сказал Тим — Но только из рассказов психоанали­тиков об их пациентах.

— Ну, не могу сказать, что это бросается в гла­за, — сразу и не поймешь. Поначалу Калиндар про­изводил впечатление простого неразговорчивого ра­ботяги. Потом вдруг чувствуешь себя малость сбитым с толку, когда начинаешь ощущать эту жуть.

— Можно представить, каково жить с ним в од­ной семье, — проговорил Тим.

— Вот почему исчезновение его жены не вызва­ло особых подозрений. Все думали, она просто от не­го сбежала. А мальчик остался. Он у Калиндара хо­дил в помощниках по плотницкой работе с малых лет, как только смог держать в руках молоток. Бросил школу. Предан был отцу безоговорочно. Вот почему Калиндар стал таскать его с собой на «экскурсии». Само собой, когда Мира сбежала, они получили воз­можность держать жертвы в доме, сжигать их в пе­чи. Там-то и нашли останки мальчишки — в топке.

— Итак, вы жили в доме напротив, — сказал Тим. — Неужто вас ни разу ничего не поразило? Не показалось странным? Не вызвало подозрений? Да­же если вы не решались сообщить полиции о своих подозрениях — были ли они у вас, подозрения?

— Калиндар меня поразил, — ответил Хилль­ярд. — Шутите? Как только я понял, что он сумас­шедший, все, что он делал, казалось мне странным.

— Не на ваших ли глазах он спас двух детей со­седа?

— А вы, гляжу, неплохо подготовились, а? Детей соседа, но не моего, это был дом номер тридцать три двадцать пять — его соседи. Семья черных, Уоткин­сы, жили в том доме.