Книга Я люблю Париж - Линдси Келк

— Пойдем в буфет, купим диетической колы? — предложила Саша после короткой паузы.

— Ага, пошли, — согласилась Таня, тесня свою сестру на сиденье.

Убедившись, что они ушли, я сунула в уши наушники айпода и посмотрела на свое отражение в затемненном стекле. Да, Таня оказалась права: вид у меня был ужасный. Волосы слиплись, кожа посерела, а под глазами мешков было больше, чем во всем вагоне, но этого следовало ожидать, верно? Я обдумала то, что сказала мне Дженни и, что самое важное, то, что ей сказала я. Когда она сказала мне, что пора съезжать от Дафны, я посоветовала ей вернуться не в Нью-Йорк, а домой. Домой. Значит, для меня это дом.

Итак, если случится худшее и Алекс решит порвать со мной, а я потеряю работу, зачем мне оставаться в Нью-Йорке? Я надулась, глядя на свое отражение. Чем одиночество и безработица в Нью-Йорке лучше одиночества и безработицы в Лондоне? И в самом деле, я не знала точно, что меня хотят уволить. Может, мне устроят взбучку в «Белль», но Мэри меня не уволит. Я объясню, что произошло — она знает, на что способна Сисси, — и вообще сдалась мне эта работа, буду заниматься блогом. Дженни была права, я всегда предполагаю худшее. Если придется драться, чтобы заполучить больше возможностей в «Спенсер медиа», буду драться. Или не обязательно в «Спенсер медиа». В конце концов, именно я раскрутила историю с Джеймсом Джейкобсом. Может, мне удалось бы уговорить их с Блейком, чтобы они усыновили кого-нибудь. Вот был бы номер. Наверное, это неэтично и вообще не самое лучшее, что может произойти с ребенком, но все-таки. Может, и не самое худшее; может, родители из них получились бы и ужасно желторотые, зато какие шикарные.

А насчет Алекса Дженни права. Не стоит отдавать его без боя. Только она ошиблась, когда сказала, что не стоит надирать задницу Солен. Я испытала несказанное удовольствие, дав пощечину Виржини, и я даже не могу представить себе восторг, который ждет меня, когда я по-взрослому вцеплюсь в волосы Солен. Хотя я мирный человек. Пусть даже всего один день в году.

Но мысли о Луизе, ребенке и «Икс-факторе» все еще шлейфом тянулись за мной. Не составит труда зарыть голову в песок и затеряться в спальных кварталах Южного Лондона. До той минуты, пока не придется иметь дело с моей мамочкой. И моим бывшим.

И моей безработицей. Может, я бы стала няней у Луизы. Ей наверняка польстит факт, что дети плачут, когда я беру их на руки, ведь правда же? Я бы водила его на прогулку и следила за тем, чтобы он спал днем, и смотрела бы вместе с ним «Телепузиков». Вот только не знаю насчет грязных подгузников. И плача. И бессонных ночей. Ладно, я не могу быть няней. Может, буду работать в кофейне или где-нибудь еще. Займусь книгой. Хотя я не пишу книги. У меня даже мелькнула мысль, что можно зарабатывать на веселом времяпрепровождении, как Дафна. Не лучшая идея: не могу представить, как скажу маме, что потеряла работу, что уж говорить о том, чтобы поведать ей о своих планах встать в ряды представительниц древнейшей профессии. С моими-то волосами и отвислым задом я не дотягивала до высококлассной профессионалки. И даже на лахудру из низов не тянула.

Я заметила, что девочки возвращаются в вагон, вооруженные диетической колой и еще большим количеством «Харибо». Спорю, они на этом и существуют. Понятно теперь, почему у них такое гипервозбужденное состояние: химикаты и сахар. Я закрыла глаза и заняла свою позицию у окна, считая секунды до того момента, как поезд остановится в Сан-Панкрасе. Мне надо многое обдумать, а время бежит.

Глава семнадцатая

После того как мы с Сашей и Таней обменялись номерами (слишком поздно я поняла, что сказала им настоящий, потому что была растеряна, чтобы придумать фальшивый) и я пообещала «перетереть с народом с журнала», чтобы им завели блоги, я пронеслась через таможенный терминал, как пробка из бутылки, и стала как мертвая посреди крытого перрона перед таксофоном. Вместо того чтобы взяться за трубку, я подняла голову в поисках вдохновения. Но вместо нисходящего божественного света я увидела самый большой в мире бар с шампанским.

— Вы что, в самом деле открыты? — спросила я, плюхаясь на высокий стул и изумленно озираясь по сторонам. — Так рано?

— Открыты. — Девушка за стойкой вежливо улыбнулась и поставила передо мной бокал, который был отполирован до блеска. — Мы работаем с семи — и с семи уже забиты под завязку.

— Не могу поверить, что люди сидят здесь и у всех на глазах пьют шампанское в семь утра.

Это и правда было необычно. Никогда не видела, чтобы в одном месте было собрано такое количество разных сортов шампанского. А я повидала множество бутылок шампанского, проведя под одной крышей с Ураганом по имени Дженни самое лучшее время в году.

— Что ж, — девушка коротко улыбнулась, — могу я вам что-нибудь предложить?

— О, хм, да, — сказала я, не зная, что мне заказать. Она ведь не станет делать мне чашку чаю, правильно? Я взяла карту шампанских вин, полностью осознавая, что под воздействием этого напитка я не способна принимать трезвые решения, но в то же время настроившись избегать принятия каких бы то ни было решений как можно более продолжительное время. Я ж не пью «Белую молнию»[76]под детской горкой в парке. Я собираюсь получить наслаждение, цивилизованно и элегантно потягивая шампанское из бокала. В восемь двадцать две утра. — Начнем с «Тайтингера».

— Конечно. — Девушка со знанием дела наполнила мой бокал и продолжила полировать бокалы.

Как-то чудно. Если бы я одна сидела в нью-йоркском баре, бармен обязательно завел бы со мной какой-нибудь разговор — это входит в профессию. Если ты не хочешь общаться, он сразу поймет намек (улыбка и кивок после его первой неоригинальной шутки), но попытается обязательно. Но сегодня, к счастью, был тот день, когда меня радовал британский сервис.

Я смотрела, как пузырьки лопаются на поверхности бокала, сначала быстро, а потом все медленнее, один за другим. Бух-бух-бух. Я сделала глоток. Очень вкусно. Хотя я такого обычно не делала в это время суток, но никогда не поздно получить новый опыт. Я припомнила, когда в последний раз пила (слишком много) шампанское. На свадьбе Эрин. Алекс тогда был такой внимательный, такой обходительный. Сидел и часами выслушивал всякий треп на финансовую тему с улыбкой на лице только потому, что хотел быть рядом со мной. Хотя потом он получил, конечно, свое вознаграждение, подумала я, невольно улыбнувшись. Я впервые подумала, что мы с ним тоже когда-нибудь могли бы сделать это. То есть пойти под венец. Со всем остальным и так был порядок. А до свадьбы Эрин было еще одно большое событие с шампанским — свадьба Луизы. Хотя оно оказалось не таким уж романтическим.

— Вот черт, что я здесь делаю? — спросила я себя во весь голос.

Девушка за стойкой взглянула на меня с тревожным выражением лица, которое попыталась превратить в улыбку, но слишком медленно. У меня не хватило сил, чтобы ответить ей лучезарной улыбкой, поэтому я смяла лицо и стала тереть глаза.

— Можно чек? — спросила я. — В смысле счет?