Книга Проклятие Гиацинтов - Елена Арсеньева

Вот они, преступники! Они знали Коржакова. По какой-то причине ими было задумано убийство. Но убийцы — не они. Они шли справа, а смертельный укол Коржаков получил в левый локоть. И именно в ту минуту, когда его внимание было отвлечено этой четверкой. Они прошествовали мимо него, словно… словно кто? Свидетели какого-то его преступления? Судьи? Или жертвы? Или они просто так прошли, случайно? Нет, кто-то из них оцарапал правый локоть Шторма! Алёна отлично помнила эту царапину, совсем свежую. Что все это значит? Какое зло он им причинил, этот Шторм? Какое зло он причинил тому, что кольнул его в левый локоть мгновенно убивающим ядом?

И было еще что-то… что-то важное, что всплыло сейчас в памяти, но о чем Алёна не думала раньше. Нет… думала! Она думала об этом, когда вспоминала умение Андрея Овечкина оказываться в нужное время в нужном месте. Вот это совпадение времени и места сейчас не давало Алёне покоя. Андрей тут ни при чем, конечно. При чем — совсем другой человек…

Но нет. Об этом она подумает чуть позже. А пока надо вытереть свой многострадальный нос и выяснить одну штуку, которая тоже имеет значение в ее расследовании.

«Экстрим», недоеденный, но сыгравший свою экстремальную роль, пришлось выкинуть в урну. Алёна достала две салфетки, одну сухую, другую влажную, и привела в порядок лицо. Типа, уже не привыкать ей утираться…

Посмотрела вслед Лариссе и ее семье. Они вошли во двор одного из самых шикарных домов на улице Минина. Не дом, а памятник культу личности!

Итак, адрес Лариссы — Минина, четыре. Номер квартиры не имеет особого значения.

Алёна достала свой мобильник, в котором еще слабо теплилась жизнь, и набрала справочную. Когда ответили, попросила дать ей номер квартирного телефона Сахаровых, проживающих по улице Минина, в доме номер один.

Однако никаких Сахаровых там не нашлось.

— Ах да! — сообразила Алёна. — Не Сахаровых, а Шестаковых!

Телефон Шестаковых отыскался в два счета. Он был точно такой, как тот, что высветился на дисплее Алининого телефона нынче ночью. Как тот, с которого ей звонили и умоляли бросить это дело, ни во что не вмешиваться, чтобы не губить чью-то жизнь.

Получается, звонила Лерон. Почему?!

Ну что, набрать номер? Просто для проверки.

А вот и не удалось. Мобильник издал последний трепетный звучок и умолк.

Алёна поняла, что она отрезана от информации! До чего же не вовремя!!!

Махнула проезжавшему мимо такси. Черт, да она просто разорится сегодня. А ведь ей, в отличие от штатных сотрудников милиции, никто не возместит транспортных расходов. И отчего она, спрашивается, завелась и никак не может остановиться? Почему она мечется, как будто от этого жизнь зависит?

Не зависит. Но нельзя так низко шутить с Драконом, нельзя, понятно вам, товарищи?

За некоторое время до описываемых событий

Прошло три дня, а Лерон так и не удалось подобраться к трубке и позвонить Вишневскому. Почему-то перестали работать телефоны. Микка кошмарно ворчал, что теперь в Интернет не выйдешь, видимо, и выделенная линия повреждена. Впрочем, у него был вполне продвинутый, как это называлось, мобильный телефон, так что он все же торчал вечерами в Интернете. Ларисса болтала с приятельницами по своему мобильному. А Лерон то сидела перед телевизором, то перебирала жалкие книги, которые удалось обнаружить в ее новом доме (конечно, дамские романы и какие-то совсем уж плохие детективы), и отчаянно скучала.

Вот так тем вечером она сидела и томилась, как вдруг в дверь позвонили, и из прихожей раздался щебет Лады:

— Ларисонька, ну я не могла больше, соску-у-училась, сил моих нет!

Потом прозвучали шаги по направлению к Лариссиной спальне, потом она еще пару раз пробежала, позвякивая бокалами и бутылками, и наступила тишина, слегка разреженная тихой, вкрадчивой музыкой.

«Уединились, пташки!» — мрачно ухмыльнулась Лерон. Выглянула в коридор. Из-за Миккиной двери разносился храп, из-за двери Лариссы лилась музыка. Это Кэй Ди Лэнг поет. Ларисса всегда ее слушает. А Микка беспрестанно слушает Марка Алмонда …

«Господи, куда я попала?! Зачем, почему?!»

А ведь, между прочим, вдруг осознала Лерон, она сейчас одна… За ней никто не следит! И прежнее любопытство ожило, встрепенулось в ее душе. Ах, если бы работал телефон!

Проскользнула в гостиную, сняла трубку — и не поверила своим ушам, услышав гудки! Словно воришка — драгоценную добычу, схватила трубку и умчалась в ванную. Включила воду… хотя нет, это ей из-за шума воды не будет слышно, стоит ли кто-то за дверью, а вот ее голос для того, кто решит подслушать, прозвучит очень отчетливо. Лучше просто пойти в свою комнату, залезть под одеяло, что ли… А перед дверью что-нибудь нагромоздить, может, стулья поставить, чтобы, если кто-то войдет без стука, они бы грохнулись и Лерон успела бы спрятать трубку.

Боже, куда она попала, что происходит вокруг нее, что приходится такую конспирацию затевать?!

Наконец она устроилась на своей постели и набрала номер, который иногда даже ночью ей снился: четверка, три тройки, две пятерки.

И, только услышав гудки, она спохватилась: да ведь уже одиннадцатый час! Наверное, неудобно так поздно, вдруг Вишневский спит?

— Алло?

Женский голос! Жена? Сестра? Нет, наверное, мать: голос такой усталый, даже как бы надтреснутый.

— Здравствуйте, — прикрывая микрофон ладонью, затараторила Лерон, — извините за такой поздний звонок. Но мне очень нужно поговорить с Ильей… с Ильей… ой, извините, не знаю отчества, с господином Вишневским, словом. Он еще не спит?

— Думаю, нет, Илья Ильич еще не спит, учитывая, что я с ним только что общалась, — ответила женщина. — Но его нет дома. Почему бы вам не позвонить ему по мобильному?

— Да я номера не знаю, — вздохнула Лерон. — Мне домашний его в коллегии адвокатов дали. У них мобильного не было. А вы мне не дадите телефон, а? У меня к нему дело!

— Да ему без дела и не звонят практически, — усмехнулась женщина. — Конечно, телефон я дам, записывайте.

Лерон суматошно сорвалась с постели, схватилась за сумку, нашарила ручку и, не найдя листка бумаги, записала телефон на десятирублевке.

— А у вас срочное что-то? — продолжила женщина. — Если не слишком, то, может быть, утром перезвоните? Понимаете, Илья в больнице и, хоть он еще не спит, но все же больница… а время позднее…

— В больнице?! — ахнула Лерон. — Что с ним?

— Заболел, — сухо ответила женщина. — Он вам сам расскажет, если сочтет нужным. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — прошелестела Лерон, слушая гудки в трубке.

Что же делать?! Звонить больному человеку, звонить в больницу в такое время неудобно, это факт. Но у нее может просто не оказаться другого времени для звонка. Кроме того, Вишневский как бы должен быть заинтересован в разрешении этой истории, он сам, первый, начал мутить голову Лерон!