Книга База 211 - Алла Дымовская

– Какое задание? – Бохман пребывал в состоянии некоторого очумелого столбняка и не в силах был понять, чего от него хотят.

– Любое. Только предупреждаю заранее, не примитивную ерунду вроде сюсюканья: «принеси» или «подай». Настоящее задание. Скажем, собери все цилиндрические предметы размером девять дюймов высотой в максимальную стереометрическую фигуру, которую можно из них составить. Или что-нибудь в этом роде, – миролюбиво предложил Сэм, умилившись растерянности своего научного компаньона.

– Ага, пусть в фигуру. В смысле в цилиндрическую. То есть собрать предметы по девять дюймов. – Вилли заплутал в словах и беспомощно сдался: – Как ты сказал, так и давай.

Сэм улыбнулся, поднес указательный палец к губам, символически требуя тишины, и спустил Разведчика на деревянный настил ангара. Щелкнул тумблером. Разведчик зашевелился, вытягивая и расправляя тонкие стальные ножки, слаженные на подшипниковых шарнирах из трубчатых обломков старой антенны. Он как бы сразу зажил собственной жизнью, пока еще бессмысленной на вид, но это только казалось со стороны. Сэм достал пульт управления – солидного размера эбонитовую коробку – футляр от запасного передатчика, в окошечке тут же забегала стрелка, отсчитывая частоту в герцах. Немного повозился с настройкой, потом положил указательный палец на рычаг, отдаленно напоминавший телеграфный ключ.

– Что же, приступаем к заданию. Но учти, по ходу испытания Разведчик будет советоваться с командиром, то бишь со мной, о наилучшем варианте, и уточнять параметры. Он может, конечно, и полностью самостоятельно функционировать в пространстве. Зато для демонстрационной наглядности так будет лучше.

– Ты что же? Собираешься с ЭТИМ общаться? – недоверчиво указал Вилли в сторону одиноко копошившегося у его ног Разведчика.

– Не то чтобы. Но в некотором смысле безусловно, – торжествующе ответил Сэм, почувствовав: наконец он приобрел если не благодарную, то, по крайней мере, любопытствующую аудиторию. – Итак, вперед!

И тут началось. Вилли только успевал разевать рот, пытаясь было задать хоть какой вопрос, но происходящее в ангаре всякий раз отвлекало на себя его внимание. В иной момент паукообразный Разведчик замирал на месте, и после этого Сэм тут же начинал отщелкивать ключом невидимые радиосигналы. Потом конструкция опять устремлялась вперед к банкам со свиной тушенкой, выдергивала из штабеля очередной цилиндр, не всегда верхний и непонятно по какому принципу отбора, и скоро-скоро тащила жестянки на свободный квадрат пола. Медведь у печки зачарованно почесывал бородищу, приговаривая «ай-яй-яй, эх, умница!», в то же время глаз не спускал с продуктов, кабы чего не пропало, не слишком, видно, доверяя аккуратности чудо-паука. А вскоре перед зрителями предстало весьма странное сооружение. Ни на что не похожее, объемное произведение, изящно-кособокое в одних частях и строго правильное в других.

– И что это будет такое? – спросил наконец Вилли без тени скептического зубоскальства, когда многоярусная постройка была завершена и стало можно высказаться.

– Это твой любимый тессеракт в его трехмерной проекции. Сюрприз, любуйся! – с добродушным торжеством объявил Сэм.

– Похоже на то. Очень похоже. – Вилли обошел шаткую фигуру по кругу, опасливо стараясь держаться от Разведчика как можно дальше. Конструктор уже уразумел– паук вовсе не игрушка, а нечто странное и, вероятно, даже страшное, чему нет названия. – Я одного не понимаю. Как ты передавал команды, мне более или менее ясно, но как ЭТО сообщало тебе о затруднениях?

– У него тоже внутри передатчик. Радиоволны Разведчик продуцирует и направленно распространяет согласно воспринимающему полю моего мозга. Он вычисляет тип и длину волны, а также интенсивность моего восприятия. Честно говоря, не знаю до конца и сам, но кристаллический мозг обладает этой способностью, которую я сперва адаптировал и теперь использую. Ведь все мы применяем на практике законы гравитации, хотя понятия не имеем о ее подлинной, структурной природе… В моей голове при получении сигнала возникает образная, абстрактная картинка, то есть Разведчик предпочтительно общается на основе геометрического метода.

– А он может?.. Ты пойми правильно, я вовсе не паникер, но все же. Разведчик может предпринимать… э-э-э, самостоятельные действия, в перспективе опасные для человека? – Вилли замялся, не зная, как еще более тактично преподнести свои опасения.

– Единственно по приказу другого человека. Пойми, Разведчик – всего лишь сложная машина, по сути же – обычная лопата, только с очень длинной ручкой. Ею можно выкопать котлован под уютный домик, а можно братскую могилу для невинно убиенных. Все зависит от того, кто держится в данный момент за черенок. У самого же Разведчика нет самосознания, а значит, нет и желаний, требующих поступка. Это снаряжение, агрегат, которому человек задает критерии. И руководство собственными его действиями – обозначенная ему цель. Короче, Разведчик делает лишь то, что ему велено, хотя и разнообразными способами, путем многоходового и вероятностного отбора произвольно решая, КАК ИМЕННО он станет это делать. И не всегда Разведчик для себя предпочитает режим наименьшего сопротивления. То есть из двух решений необязательно выберет самое простое и экономичное. Для него прямая – вовсе не кратчайшее расстояние между двумя точками. Многое зависит и от самих точек, и от случайных пространственных характеристик.

– Но аналоговая система? Ее ведь нужно учить! – Вилли позабыл о страхах и опасениях, в нем проснулся профессиональный интерес.

– Знал бы ты, чего это стоило! В основном методом подбора. Или, грубо говоря, научного тыка! Но как только начало было положено, так сразу дело пошло. Необыкновенно умная штука мой «игнис», в рабочем состоянии впитывает все вокруг себя, и нужное, и ненужное, в Европе теперь столько радиоволн, взять хоть транслятор на Эйфелевой башне.

– Стало быть, как однажды цинично пошутила маркиза Дюдефан, труден лишь первый шаг. А человеческий голос ОНО воспринимает?

– Звуковую волну? Нет. И ультразвуковую тоже. Исключительно одни радиоволны, и чем выше частота, тем успешней. Так что секретные передачи по ВЧ-связи для моего Разведчика просто подарок.

– Представляю, почему тебя срочно отозвали с фронта! И почему едва не убили на «Лаконии»! Великий Лео хотя бы подозревает, кого приютил у себя на базе?! Ведь ЭТО же, ЭТОМУ цены не сложить! А если поставить такой «игнис» на истребитель? Да что там, на нашу любезную ФАУ-2? Господи, получится радиоуправляемый снаряд! Да им и управлять не надо!

– Правильно, не надо. И снаряд не только полетит в цель. Он сможет уклоняться, зависать, обгонять. Если изобрести для «игниса» соответствующий двигатель, то он займет позицию на пути вражеского снаряда и просто станет ждать в воздухе, когда чужая ракета врежется в него. Заметь, примет свое решение самостоятельно. Такое, какое выйдет лучше для конечного осуществления задания.

– И Лондону будут уже не страшны наши бомбардировки, – заключил с истинным восхищением Бохман. – Счастье, что ты не доехал домой.

– Какое ж в этом счастье? Ты бы лучше задумался о том, что завтра бомбы станут падать на Берлин, без всякого участия моего «игниса». И вовсе не для того я создавал его во всей уникальности, чтобы швыряться взрывчаткой на соседские дома и города. Почему, едва в руки практиков-конструкторов попадает иная технология, они первейшим делом ищут, что бы такого с ее помощью уничтожить? Будто бы в каждом изобретении сидит Сатана. И при этом искушает: отними, схвати, ограбь, заставь. А когда оружие поворачивается против самих изобретателей, вот тут и начинают вопить, дескать, мы не виноваты. Нам выписывали чеки, доставляли лучшее в мире оборудование, целовали в зад, поэтому мы не отвечаем за то, что делаем и для кого! Ибо наука должна идти вперед, плевать, кто и чем за это платит. Еще бы, это не ты, Бохман, и не подобные тебе умники заплатите. А тысячи английских детишек уже рассчитались своим душами за ваши ФАУ-2! И я бы свой «игнис» не отдал даже для армии моей страны, пусть судят за государственную измену, но чтобы начинять бомбы – ни за какие титулы и ордена. Утопил бы в океане, и дело с концом. Для шифровальщиков еще ладно. Однако для убийства – никогда!