Книга Человек с чужим прошлым - Василий Веденеев

Себе Конрад избрал местом для наблюдательного пункта купу кустов, росших на взгорке, откуда открывался вид на окрестности деревни. Устраиваясь поудобнее, он поднес бинокль к глазам, поводил им в разные стороны, определяя, насколько велик сектор обзора — отсюда, с пригорка, кстати, хорошо было видно и часть территории русских. Некоторое время Бютцов с любопытством смотрел через сильную оптику туда, где жили коммунисты, но ничего особенного увидеть не удалось — край оврага, заросшего кустами бузины, такие же, как и здесь, деревья, то же самое небо над ними — бледно-голубое, с редкими белыми пушистыми облаками. Он снова повернул бинокль в сторону сгоревшей деревни. Вовремя — Клюге уже подал сигнал внимания.

Вот он, Тараканов! Мелькнул в проеме окна костела, опять скрылся и, через несколько секунд появился снова, мягко спрыгнув на землю с подоконника. Отряхнул брюки, потом пучком травы тщательно вытер грязные ботинки. Такое спокойное, по-домашнему мирное поведение Владимира Ивановича почему-то очень разозлило Выхина-Бютцова.

Цейсовская оптика приблизила лицо Тараканова, уже тронутое первым загаром, как всегда чисто выбритое и столь ненавистное Конраду.

Опустив бинокль, он дал немного отдохнуть усталым глазам. Теперь Тараканов никуда не денется. Да и куда ему деваться — наверняка направится обратно к замку: все, что ему надо было сделать, этот человек, скорее всего, уже сделал. Но куда же он все-таки ходил через костел или где прятался внутри него?

Повинуясь какому-то наитию, немец вновь поднял к глазам бинокль и посмотрел в сторону русских. На краю оврага, заросшего кустами бузины, мелькнул серый ватник неизвестного мужчины. Мелькнул и пропал в гуще молодой зелени.

Не веря самому себе, Бютцов закрутил пальцами колесико настройки линз, до рези в глазах вглядываясь в кусты на краю оврага на той стороне границы — вдруг померещилось? Да нет же, нет, он явственно видел, как там исчез человек. Странное совпадение — здесь из пустого разрушенного костела появляется Тараканов, неизвестно куда пропавший, войдя в разбитое здание храма, а на той стороне границы из оврага вылезает человек в сером ватнике.

Положительно, руины костела заслуживают более пристального внимания, как и сам Владимир Иванович. Но выводы делать пока еще рано, и Бютцов решил промолчать до поры до времени о своих наблюдениях и порожденных ими подозрениях. Он сам, лично, все проверит и доложит оберфюреру Бергеру, а может быть и сразу группенфюреру Этнеру.

Но сейчас — молчание! Время еще есть…

* * *

Старый пан Иероним тяжело, со свистом, дыша задавленными астмой легкими, поднялся на четвертый этаж небогатого, густонаселенного дома. Нетерпеливо постучал в дверь квартиры костяшками пальцев, моля про себя святую Деву, чтобы ему поскорее открыли.

Дверь распахнулась: на пороге стояла немолодая женщина с руками в мыльной пене. Увидев нежданного гостя, она оробела.

— Пан Иероним?!

— Нет времени, пани Ганна, — сдерживая мучившую его одышку, проговорил старик. — Не спрашивайте откуда, но я знаю, что ваш муж в лесу.

Женщина побледнела и отрицательно замотала головой.

— То так, пани Ганна, так, — не обращая на это внимания, продолжал старый священник. — Найдите возможность передать ему, что немцы поймали некого Дымшу, Алоиза Дымшу. Запомнили? Друзья вашего мужа просили всех, кто был с ним связан, немедленно уйти из города. Немедленно!.. Прощайте, пани Ганна.

Минут через пятнадцать после визита ксендза пани Ганна бежала по улице к базару. Там в торговых рядах она отыскала средних лет крестьянина и что-то прошептала ему на ухо. Тот быстро свернул свою немудреную торговлю и, закинув на тощее плечо котомку из домотканого сурового полотна, потерялся в узких переулках города…

* * *

Мальчик прибежал к задним дверям казино «Турмклаузе» после полудня. Он нетерпеливо приплясывал на месте, дожидаясь деда. Наконец тот вышел, с улыбкой положил свою высохшую руку на теплую голову ребенка:

— Проголодался, Янек?

Внук знаком попросил его наклониться и жарко зашептал. Лицо у слушавшего его старика потемнело, губы поджались:

— Скажи маме, чтобы немедленно шла к Голяновским. И ты с ней!

— Мама уже там. Мы быстро собрались, — мальчик смотрел на деда взрослыми, полными слез глазами. — Пойдем с нами?!

— Я приду, приду, — глядя поверх его головы, сказал старик. — А ты беги скорей к маме, Янек. Тебе здесь не место.

Быстро поцеловав внука и почти оттолкнув его от себя, он запер дверь и поднялся на второй этаж; пройдя по коридору, без стука вошел в один из номеров.

— Дымшу взяли! С минуты на минуту они могут быть здесь.

Сидевшая у стола женщина в накинутом на плечи теплом платке резко встала.

— Уходим! Все сжечь!

— Поздно, — с горечью сказал старик. Под окнами остановились машины с немецкими солдатами.

— Задержите их, любой ценой! — женщина метнулась к деревянной кровати, сняла шарик, украшавший одну из ее ножек, и вытащила из тайника пачку тонких бумажных листков, свернутых трубкой. Поднесла к ним пламя зажигалки. — Что вы стоите, скорей! — прикрикнула она на мэтра.

Тот, достав из шкафа автомат и пару гранат, вышел в коридор. На первом этаже уже были слышны резкие немецкие команды. Старик вставил обойму, передернул затвор и, дождавшись, пока на верхней ступеньке лестницы появится фигура в серо-зеленой шинели, дал по ней очередь…

* * *

Бергер приехал, когда все было уже конечно. Войдя в двери казино, предупредительно открытые перед ним солдатом, он увидел согнанных в угол официантов, поваров, посудомоек и бледных посетителей, охраняемых автоматчиками. На лестнице, ведущей на второй этаж, лежали еще неубранные трупы двух солдат. В разбитые стекла влетал легкий ветерок, унося запах горелой бумаги и порохового дыма. Наверху слышался голос Ругге, отдававшего приказания.

Оберфюрер присел в зале за столик и снял фуражку. К нему подошел Байер. Нижняя губа у начальника СС и полиции еще больше отвисла, обнажив желтоватые зубы нижней челюсти, в углах рта запеклась слюна.

— Как успехи? — приглаживая рукой свои редкие волосы, спросил Бергер.

— Живым никого не взяли, — Байер покачался на носках, словно раздумывая: добавить еще что-нибудь или лучше промолчать. Потом продолжил: — Каналья метрдотель успел убить двух солдат, а баба стреляла из пистолета через запертую дверь и жгла бумаги.

— Передатчик нашли? — Бергер побарабанил пальцами по крышке стола.

— Нет.

— Вот видите, как много ошибок наделал абвер, — задумчиво проговорил оберфюрер. — Теперь им и поговорить не с кем, кроме Дымши, который и так выпотрошен. Канарис прав: надо учиться на ошибках других. У нас таких промахов быть не должно. Учтите: всех взять живыми. Кроме этой, как ее…

— Ксении? — услужливо подсказал Байер.