Книга Безмолвный Джо - Т. Джефферсон Паркер

С каждой минутой она казалась мне прелестнее. Мы заказали бутылку кьянти, которой нам хватило на весь обед, потом взяли десерт и коньяк. В ушах у меня был приятный гул, а по телу разлилось тепло и необычайная легкость. Словно я весь был наполнен гелием и мог взлететь вверх к потолку, стоит лишь отпустить ручки кресла.

* * *

После обеда мы прогулялись по острову. Джун показала мне свои любимые уголки, где она часто бывала, будучи студенткой колледжа. Мы понаблюдали за закатом с западной стороны острова, где выходящие на залив окна отбрасывали оранжевые блики, а по пламенеющей глади залива скользили заполненные автомобилями паромы. Кожа Джун приобрела золотистый оттенок, а прищуренные шоколадные глаза стали светло-коричневыми, как шкура льва. Лучшей коричневой гаммы я в жизни не встречал – самая изысканная и восхитительная палитра.

Когда солнце скрылось, подул холодный морской бриз, и Джун прижалась ко мне. Я положил руку ей на плечо. До сих пор я никогда не позволял себе с женщиной ничего подобного, однако Джун не отстранилась и не оттолкнула меня.

Кожа у нее была прохладная, с крошечными пупырышками. Никогда в жизни я не ощущал ничего более возбуждающего.

* * *

Когда Джун отвезла нас к себе домой, уже стемнело, но из окна можно было видеть серебристое зеркало гавани и бледный полог тумана, наползающего с запада.

Она открыла дверь на веранду, спускающуюся к воде, щелкнула выключателем и зажгла лампу около кушетки. Комнату заполнил мягкий свет, полутени и прохладно-влажный бриз. Джун взяла со стола коробочку с украшением.

– Присядь со мной на диван, – попросила она.

Присев на благопристойном расстоянии от нее, я взглянул в окно. В лунном свете мерно покачивались верхушки корабельных мачт. Джун положила коробочку на правое колено.

– Я боюсь ее открывать.

– Этим я всего лишь хотел выразить свою радость от встречи с тобой.

– Мне кажется, это лишнее, Джо.

– У меня хватает на это средств, Джун.

Она оглядела коробочку, которая была завернута в серебристую сверкающую бумагу. Я скосил взгляд на то место, где ноги Джун прикрывал край платья, и почувствовал нарастающее волнение.

Джун разворачивала подарок, как это делает только женщина: развязала бант, поддела ленту ногтем, аккуратно сняла оберточную бумагу, свернула ее и отложила в сторону. Потом открыла оклеенную черным бархатом коробочку. Даже при слабом свете взгляд привлекало красноватое мерцание цепочки рубинов на темной подкладке. Словно мигание сотен габаритных огней на запруженном шоссе.

– Ах, Джо!

Невозможно передать, каким сладким голосом это было произнесено.

– Это рубины, – буркнул я.

– Я вижу. Это слишком дорого. В самом деле.

– В самом деле?

Она взглянула на меня.

– Да, конечно.

– О'кей. Давай сюда.

Я встал и протянул ладонь. Она положила в нее коробочку. Я вышел на веранду.

– Джо, нет!

Я бросил коробку в залив, на десять футов от берега.

Она быстро подбежала к перилам и встала рядом со мной, глядя на расходящиеся по воде круги.

– Черт возьми, Джо, это мой браслет!

– Пусть поплавает.

– Но не навечно же! Я лучше надену его, чем он будет валяться на дне.

– Могла бы сказать это до того, как я его бросил.

Я снял туфли и куртку, вытащил бумажник. Свой боевой арсенал я еще раньше оставил в "мустанге".

– О мой Бог! – прошептала она.

Я нырнул вниз с веранды с легким всплеском. Сразу поднялся наверх и брассом подплыл к покачивающейся на воде коробочке. Вода была довольно холодная, но для моего лица лучше не придумаешь. Словно лед. Я зажал коробку губами и поплыл назад.

Вдруг я услышал всплеск, и рядом со мной из воды появилась блестящая мокрая головка Джун.

– Холодно, – сказала она.

Я попытался ответить "да, мэм", но получилось только "а-ме".

– Что это у тебя во рту, не коробочка ли с рубинами?

Я кивнул. Она подплыла поближе, часто вдыхая и выдыхая, как обычно делают, когда холодно. Я чувствовал ее ноги рядом со своими и аромат теплого женского дыхания над водой. Мы коснулись друг друга коленями. Взяв рукой меня за воротник рубашки, Джун потянула коробочку у меня изо рта. Вместо коробочки я ощутил у себя на губах ее мягкие губы и теплый язык. Я притянул Джун к себе, чувствуя, как работа ногами эхом отзывается на мышцах ее гладкой спины. Мы начали погружаться. Чтобы наши головы держались над водой, мне пришлось грести энергичнее. Но из-за этого меня немного отнесло в сторону. Рассмеявшись, Джун схватила меня за рубашку, подтянулась ко мне и сунула коробочку мне в рот. Смех у нее был низкий и с хрипотцой. Она осторожно прикоснулась к моей самой интимной зоне.

– Вы холодный и черствый мужчина, мистер Джо Трона.

– Возможно.

– Не хочешь сказать свои "да, мэм", "рад видеть вас", "как поживаете" и так далее? А произнести "с удовольствием"?

На глубине вода была совсем ледяная. Но, несмотря на холод, я вдруг почувствовал прикосновение рук Джун, а это было уже настоящей сенсацией, о которой я раньше и мечтать не мог. Вытащив коробку изо рта, я продолжал барахтаться, держа ее в руке.

Отпустив рубашку, Джун положила ладони мне на щеки и крепко поцеловала меня. Мне и дальше хотелось бы оставить все как есть, но молния больно врезалась в самый чувствительный орган, и я стал тонуть. Тогда Джун развернулась, разбрасывая серебряные брызги, и поплыла к лесенке, которая спускалась с ее веранды прямо в воду.

Она поднималась передо мной, вся облепленная шелковым платьем, а с ее стройных ножек стекали переливающиеся в лунном свете ручейки.

Джун помогла мне выбраться из воды на веранду, взяла у меня изо рта коробочку и положила на столик. Я отвернулся, однако Джун, положив мне руку на плечо, повернула к себе лицом и снова припала губами к моему рту. Продолжая целоваться, мы зашли внутрь, и она повела меня дальше. По дороге я неуклюже натыкался на какие-то предметы, но, к счастью, ничего не уронил и не разбил. Мы миновали гостиную, кухню, столовую с шоколадом и корзинкой из магазина подарков, еще одну гостиную с бледно-лиловыми розами на каминной полке, коридор с фотографиями в рамках, висящими на стенах, но пока Джун довела меня до спальни, я видел лишь ее лоб, одну щеку и сверкающий карий глаз. В спальне Джун развернула меня на девяносто градусов, и мы вместе направились в ванную. Ее губы ни на секунду не отрывались от моих. Я почувствовал, как она что-то повернула, и услышал шум льющейся из душа воды. Потом Джун еще что-то включила, и над головой послышалось гудение, а мою спину и шею окутал мощный живительный поток тепловой лампы. Дверь закрылась, и наступила темнота. Скорее, полутьма. Глядя поверх щеки Джун, я заметил отражение наших тел в зеркале над раковиной.