Книга Друзья в верхах - Донна Леон

Брунетти сделал шаг по направлению к кушетке, но предпочел все же остаться на приличном расстоянии: человек выглядел настоящим силачом. Мышцы его груди и плеч были мощными и тугими, как будто он десятилетиями занимался тяжелой физической работой. Брунетти бросились в глаза его громадные руки и странное, отсутствующее выражение лица. Уши у этого великана были очень маленькие, да и голова странной цилиндрической формы казалась на размер или даже два меньше, чем полагалось бы его сильному телу.

— Синьор, — окликнул наконец Брунетти.

Лежащий открыл глаза и посмотрел на комиссара. Взгляд этих темно-карих глаз отчего-то напомнил Брунетти, как настороженно, исподлобья оглядывается вокруг медведь. «Что за дурацкая ассоциация! — одернул себя комиссар. — Очевидно, она выскочила потому, что этот человек такой… такой огромный. Просто гигант».

— Она сказала мне не ходить, — забубнил медведеобразный субъект. — Сказала, что это ловушка. — Он медленно моргнул. — Но я испугался. Люди говорили об этой статье… говорили, от укуса обязательно заболеешь. Ну я и испугался. И пошел.

Он снова надолго закрыл глаза — так надолго, что комиссару показалось, будто этот человек сумел мысленно перенестись куда-то в совершенно другое место, другое пространство и, как водолаз, погрузившийся в морские пучины, предпочитает оставаться в окружении царящей там красоты.

Но вот глаза приоткрылись.

— Она была права. Она всегда права. — С этими словами великан встал. — Не беспокойтесь, — сказал он Брунетти. — Я не причиню вам вреда. Мне нужен доктор, он даст мне лекарство, и потом я пойду с вами. Но сначала я должен получить лекарство.

Брунетти кивнул:

— Хорошо, я позову доктора.

И он направился в сестринскую, где нашел Карраро, беседующего по телефону. Дежурной сестры не было.

Увидев Брунетти, врач положил трубку и повернулся к нему.

— Ну?

Карраро опять был раздражен, однако, как подозревал Брунетти, вовсе не из-за того, что нарушил клятву Гиппократа.

— Пожалуйста, сделайте ему противостолбнячный укол, а потом я доставлю его в квестуру.

— Вы оставляете меня наедине с убийцей и теперь надеетесь, что я вернусь туда и сделаю ему противостолбнячный укол? Вы, должно быть, сошли с ума! — воскликнул Карраро и скрестил перед собой руки в знак категорического отказа.

— Не думаю, что вы чем-то рисковали, Dottore. Как бы то ни было, он может нуждаться в таком уколе из-за укуса. Мне кажется, рана воспалилась.

— Ха, так вы теперь еще и врач?!

— Dottore… — Брунетти сдерживал себя из последних сил. Чтобы не сорваться и не наорать на этого лицемера, он старался глядеть только на его ботинки. — Прошу вас снова надеть перчатки, пойти в соседнюю комнату и сделать вашему пациенту противостолбнячный укол.

— А если я откажусь? — вопросил Карраро с петушиной воинственностью, и Брунетти почувствовал его дыхание, в котором смешались запахи мяты и алкоголя — настоящие пьяницы вполне обходятся таким завтраком.

— Если вы откажетесь, доктор, — заявил Брунетти с ледяным спокойствием, — я втащу вас обратно в процедурную, скажу ему, что вы отказываетесь делать инъекцию, которая вылечит его, и вот тогда оставлю вас с ним наедине.

Карраро побледнел.

«Ага, — обрадовался Брунетти. — Поверил!» Доктор опустил руки и стал что-то бормотать себе под нос, но Брунетти предпочел этих слов не услышать.

Он придержал дверь для Карраро и зашел за ним в процедурную. Гигант сидел теперь на краю кушетки, вытянув длинные ноги и застегивая рубашку на широченной груди.

Карраро, перекосившись от злости и страха, подошел к шкафчику со стеклянными дверцами, стоявшему у противоположной стены процедурной, открыл его и вынул шприц. Наклонился и стал шумно рыться в ворохе медикаментов, которые там хранились, пока не нашел нужную коробочку, вынул из нее маленький стеклянный пузырек с закатанной резиновой пробкой и вернулся к своему столику. Осторожно, чтобы случайно не порвать, врач натянул новую пару резиновых перчаток, открыл упаковку, вынул шприц и набрал раствор.

Человек — рубашка заправлена в брюки, один рукав закатан почти до плеч — отвел руку подальше от доктора и отвернулся, сильно зажмурив глаза, — так дети ждут прививку. С ненужной силой Карраро воткнул иголку и резко нажал на поршень.

— Спасибо, Dottore, — негромко поблагодарил пациент. — Это и есть лечение?

Карраро не ответил, поэтому Брунетти сказал:

— Да, сейчас вам не о чем беспокоиться.

— Я даже ничего не почувствовал. — Он взглянул на Брунетти. — А теперь нам надо идти?

Брунетти кивнул. Гигант посмотрел на след от укола: там показалась капелька крови.

— Думаю, ваш пациент нуждается в перевязке, Dottore, — обратился Брунетти к Карраро, хотя знал, что тот ничего не станет делать.

Доктор стянул перчатки и бросил их в сторону стола, нисколько не заботясь о том, что они упали на пол.

Брунетти осмотрел коробки в шкафчике, нашел пластыри и направился к человеку. Развернув стерильную упаковку, он уже собрался налепить пластырь на ранку, но великан жестом попросил Брунетти остановиться.

— Возможно, я еще не вполне здоров, синьор, поэтому лучше я сам.

Он взял пластырь, неловким движением левой руки приложил его к ранке, опустил рукав и натянул свитер.

У дверей смотрового кабинета гигант остановился и с высоты своего роста посмотрел на Брунетти:

— Вы же понимаете, как было бы ужасно, если бы я заразился, — ужасно для семьи.

Он подтвердил свои слова кивком и отступил в сторону, чтобы дать Брунетти пройти первым. Позади них Карраро с грохотом закрыл дверцу медицинского шкафчика, но казенная мебель оказалась прочной и стекло не разбилось.

В коридоре стояли два офицера в форме, которых Брунетти распорядился прислать в больницу, а у причала ожидал полицейский катер с неизменно молчаливым Бонсуаном за штурвалом. Они вышли из боковой двери и направились к катеру. Спутник комиссара шел с поникшей головой и опущенными плечами — таким он стал, когда увидел людей в форменной одежде.

Его поступь была тяжелой и неровной, лишенной плавности нормального шага, как будто между его мозгом и ногами то и дело пробегали электрические разряды. Когда они перебрались на катер, великан, по обе стороны от которого находились офицеры, повернулся к Брунетти и спросил:

— Можно я сяду внизу, синьор?

Брунетти показал на четыре ступеньки, ведущие вниз. Человек спустился, сел на мягкое сиденье, зажал ладони между коленями и уставился в пол.

Когда они остановились у квестуры, офицеры выскочили из катера и привязали его к причалу, а Брунетти подошел к каюте и сообщил:

— Приехали.

Гигант взглянул вверх и встал.