Книга Каникулы строгого режима - Андрей Кивинов

— Тема, в связи с этой травмой я вспоминаю твою маму.

— А вы ее знаете?

— Теперь знаю.

Тельняшку он не снимал ни днем, ни ночью. Даже в жару.Снять — все равно что написать явку с повинной. Приходилось париться.Погоды стояли дивные.

Кружок «Умелая рука» функционировал исправно. Дети научилисьне только лепить фигурки из хлеба и курочить всевозможные замки, но и освоилибеспроводную связь под названием малява. Кружковод показал, как сворачиватьдлинные трубки из старых газет и изготавливать из бумаги маленькие стрелки. Настрелке можно было написать SMSку и отправить ее через трубку методом плевка.Например, в окно соседнего домика после отбоя или во время тихого часа. Врезультате через два дня весь лагерь был усеян стрелками-SMSками.

Перед сном Виктор Сергеевич здоровым глазом читал пионерамкнижки вслух. Когда понял, что их мало интересуют похождения Красной Шапочкиили Иванушки, стал рассказывать байки из тюремной жизни. Разумеется, не отпервого лица и в рамках приличий.

— Один мой знакомый, тоже милиционер, случайно попал налютую зону за… за, это не столь важно. Чисто по недоразумению. Свои жеподставили. И приключилась там с ним смешная запутка, в смысле история…

Байки с романтическим уклоном нравились пацанам гораздобольше, чем глупые сказки, и каждый вечер они просили рассказать что-нибудьеще.

Иногда, как в любом детском коллективе, между воспитанникамислучались стычки, а то и драчки. Воспитатель был вынужден вмешиваться. Онвыявлял неправого и объяснял ему про понятия. До некоторых понятия не доходили,к ним применялись меры репрессивного характера, вплоть до ремня. Поэтомувоспитателя любили далеко не все и при удобном случае чинили каверзы. Но ВикторСергеевич уже немного отошел от первого шока и реагировал на проискивоспитанников практически без мата. Конечно, ему не хватало образовательнойбазы, но ее заменял богатый жизненный опыт.

Вожатый тоже не отставал от напарника. В конце первой неделисостоялся конкурс отрядной песни. Остальные вожатые, как принято, подошли кподготовке формально, для галочки. Взяли в библиотеке песенники и разучили сдетьми чужие песни. «То березка, то рябина…», «Под крышей дома твоего…».Порожняк, в общем, как сказал бы Виктор Сергеевич.

И тут на сцену клуба вышел «Глухарек». Комиссия в лицеЗинаиды Андреевны насторожилась. Как бы не выкинули опять чего-нибудь. Пионерыпостроились, вожатый взмахнул дирижерской веточкой.

Лист упал на таежную тропку,

Полыхает заря над рекой.

Мы отыщем дорогу надежную

К новой жизни, товарищ, с тобой.

Мы стали семьею и этим горди-и-имся,

Нам лагерь родной зимней ночью присни-и-ится,

Где мы с тобой трудились, где многого добились,

Душою стали чище, умнее и добрей…

Словосочетание «на свободе» в припеве оригинала былограмотно заменено вожатым на нейтральное «зимней ночью». Хотя, в принципе, подшумок, сошло бы и прежнее.

Зинаида Андреевна чуть не прослезилась. И без колебанийотдала победу шестой яхте. Мо-ло-д-цы! Мо-ло-д-цы! Даже текст сами написали!

К сожалению, не удалось выиграть конкурс на лучшееоформление яхты. Воспитатель умел рисовать только крестики, а вожатая Леночкабыла искусна лишь в вокале. Поэтому плакаты малевал хулиган Жуков. Который, каквыяснилось позже, и не малевал вовсе, а перепоручил рисовать их шнырям, пардон,младшим товарищам, среди которых не нашлось ни Шишкиных, ни Малевичей.

На первые же выходные с большой земли приезжал наконспиративную встречу Сергей. Доложить обстановку. Вести не особо обрадовалипедагогов. Розыск их персон не только не ослабили, а наоборот, прислали подмогуиз соседних регионов. За головы беглых каторжников местный шериф объявилнаграду в тысячу золотых талеров. Негласно было разрешено живыми их не брать.

Во-вторых, информация Татьяны Павловны не оказалась газетнойуткой. На окраине Тихомирска, в тайге, действительно нашли задушенную иограбленную женщину. Никто в городе не сомневается, что ее убили беглецы. Ещена них хотят повесить нападение на часового в местной воинской части — тамоглушили часового и отобрали автомат с двумя рожками. Мать Сергея, НадеждаМихайловна, осторожно поинтересовалась, до конца ли сын уверен в честном обликесвоих приятелей. К ним в квартиру все-таки нагрянули гости из отделасобственной безопасности и как бы невзначай произвели основательный обыск. Ноничего не нашли, а матушка даже на перекрестном допросе не выдала страшнойтайны. Одно успокаивает: розыск беглецов носит больше бумажный характер —приданные силы добросовестно пропивают командировочные и дальше двораобщежития-гостиницы редко куда выходят. И сюда точно не приедут.

Педагоги попросили сообщника привезти новые бритвенныестанки и сменное белье. Иначе вонь от нестиранных тельняшек скоро начнетпривлекать голодных волков, а дети начнут прятаться под кровати.

С Татьяной Павловной Виктор Сергеевич по-прежнему вел себя,как скромный школяр, боясь оказывать какие-либо знаки внимания. Общались они восновном на темы поведения Арсения и погоды. Хотя, как показалось воспитателю,она проявляла к нему определенный интерес. И не только по производственнойлинии. Впрочем, Сумрак плохо разбирался в женщинах, а ее улыбки могли означатьвсе что угодно. Он пока так и не решился выяснять, что там у Татьяны Павловны сличной жизнью. Парадокс, но любой вариант ответа его бы не устроил. Будь онанесвободна, он бы здорово переживал, а будь свободна — переживал бы ещебольше, ведь у его чувств к ней никаких перспектив. Был третий вариант — непопадаться маме Арсения на глаза и каленым железом выжечь ее из сердца. Но неполучалось. Больше второе, чем первое. Да еще Евгений Дмитриевич со своимиужимками. Как начнет к ней подкатывать, так и хочется ему хук справа зарядить.Про букетик в бутылочке тоже у нее не уточнял. Через неделю, кстати, в комнаткепоявился новый. Мало того, под бутылкой лежало вырезанное из тетрадного листараскрашенное розовым фломастером сердечко. И опять не удалось засечь дарителя.Вожатый в засаде сидеть отказался, мол, хватит — за десять лет насиделся.Поклялся, что к подарку никакого отношения не имеет. Если бы, не дай бог,влюбился бы в напарника, так бы прямо и заявил, а не подкидывал ему на шконкубукетики и сердечки.

— Слушай, — как-то раз после отбоя стеснительнообратился к нему воспитатель, — у меня вопрос один… Личный. Только междунами.

— Задавайте, Виктор Сергеевич. Отвечу с удовольствием,если смогу.

Помявшись, Сумрак наконец решился:

— Как сейчас… В общем, как за женщинами ухаживают?

— Чего, запал, что ли, на кого?

— Пока нет, но на воле пригодится.

— Понятно. За то время, пока вы, уважаемый ВикторСергеевич, находились в местах лишения свободы и воевали в Чечне, отношениямежду полами существенно упростились. Это раньше там цветочки, конфетки, песнипод луной… А нынче в вашем возрасте женщин не соблазняют. Их покупают. Как нарынке. Но покупать вам, как я знаю, не на что. Поэтому попробуйте на халяву.Подходишь к дамочке, спрашиваешь, не помешаешь ли? Если разрешит,подсаживаешься и… все.