Книга Чертовщина за свой счет - Валентина Андреева

У сестры осталась квартира, которую она в свое время так и не приватизировала – лишние хлопоты. Вещи Сеня раздал любовницам, оставив себе только фотографии да еще нарядную коробочку с кружевным белым платочком. Эта вещица, как ему казалось, в полной мере отражала сущность его младшей сестренки. Только перед свадьбой заветная коробочка перекочевала в руки Любани. Честно говоря, та подарку не обрадовалась, испытывая определенную брезгливость. Но не принять не могла. Пользоваться им начала только на теплоходе, чтобы порадовать муженька. И вот повезло – избавилась.

Наташкин рассказ меня и обрадовал и встревожил. Обрадовал тем, что Любаня с мужем оказались вне подозрений, а вот чем встревожил? Ну да не стоит ломать себе голову на ночь глядя. Путешествие подходит в концу, и приносить нас в жертву, кажется, никто не собирается. Что касается Игоря, Светика и Алексея Ивановича, то мы им, очевидно, ничем помочь не можем. Хорошо хоть не навредили…

– Ты не знаешь, по какому поводу я завтра должна встретиться с «Киллером»? – отвлеклась я от основной темы.

– Я не понимаю, – прошипела Наташка. Кажется, она начинала сердиться. – Ты придуриваешься или как? Он же прямо об этом сказал – со стаканом в руке. И ты за его тост выпила и не поперхнулась.

– Или как, – прошипела я в ответ. – Я с тобой трепалась и не слышала его лозунгов. Думала, он так… для приличия. Словом, поздравляет. А глотнула я за наше здоровье.

Наташка хихикнула:

– Все поняли, что ты обмываешь счастливое модельное будущее своей дочери. Он как опытный специалист полагает, что у нее хорошие данные и…

– Еще чего, – заорала я, забыв про спящую Аленку, и она, приподняв голову, сонным голосом поинтересовалась, кого и чем я обделила. Наташка приложила палец к губам. Зря! От охватившего меня гнева я даже не нашла что ответить. Да это было и ни к чему. Дочь перевернулась на бок и опять заснула. – Почему ты мне не сказала, за что пьем?! – Гнев потихоньку стал разбавляться обидой.

– Интересное кино! Выходит, тебе все равно, за что пить? Алкашка! Заработаешь на дочери кучу денег и купишь… самогонный аппарат. – Я не сразу поняла, что Наташка шутит, и поэтому со злостью выхватила у нее из-под носа последний кусок шоколада. Наташка отреагировала лениво: – Не очень-то и хотелось. – Сделав последний глоток и жмурясь от удовольствия, она аккуратно поставила чашку на тумбочку, внимательно на нее посмотрела и перевернула ручкой к себе. – Ну что ты переживаешь, дурочка, – ласково прошептала она, глядя, как я, обхватив голову руками, качаюсь из стороны в сторону. – Все в порядке и под контролем. «Киллер»… вот уж действительно киллер. Чуть наповал не сразил своим предложением. Он его твоей дочери еще в зале выдал. Но та человечек мягкий, обидеть никого не может… Начала ему бормотать что-то о своих планах, связанных с медициной, о желании закончить институт… А он ей сладенько так поет про возможность сочетать одно с другим, про возможность обеспечить себя на всю жизнь. Ленка совсем перепугалась – человек, можно сказать, хочет ее на большую дорогу вывести, а она никак не может подобрать подходящие слова, чтобы отказаться. Ну так, чтобы он не обиделся. Дурочка! Вся в маму. Словом, брякнула она ему с перепугу, что ей мама не разрешит, он и отстал. С мамой, говорит, я сам переговорю… У меня глаза на лоб вылезли, когда он к нам заявился. Кстати, с этой самой здоровенной шоколадиной, от которой ты последний кусок хапнула. – Я торопливо вернула шоколад на место, подразумевая, что нам от Владислава Сергеевича ничего не надо… – Лешка весь из себя вылез, когда понял, куда пихают Ленуську.

– Что теперь делать? Идти на эту дурацкую встречу? Может, нам не ходить на завтрак, а? Сядем в каюте и закроемся наглухо. Окна занавесим. Пусть думает, что мы спим… Нет. Весь день не проспишь… Может, пойти его разбудить и сказать, что он неправильно меня понял?

Наташка спокойно доела последний кусок шоколада:

– Кажется, я ошиблась. Шоколад был Любанин. А что ты дергаешься? Я же сказала, не переживай. Я пойду с тобой. В крайнем случае, оторвем ему голову…

Последнюю ночь я почти не спала. Сначала не могла успокоится с этим дурацким конкурсом. Кто ж знал, что он мне боком выйдет? Задурят дочери голову… Потом вспомнила Натальин рассказ о Сене и его сестре. После такого рассказа как-то не получается называть его Мисюсей. Почему он так по-собачьи себя ведет? Хотя все, пожалуй, объяснимо: парень рос самостоятельным. В пору его детства особого достатка в семье не было. Деньги появились потом, когда он достаточно вырос и уже имел сложившиеся принципы. Безумная любовь матери и безумные деньги выпали на долю сестренки. Личная жизнь у него не задалась. Попадавшиеся в поле зрения женщины не проходили тест на звание законной супруги. Он по-своему любил мать – в пору его детства она наверняка была другой. Может быть, какие-то ее черты невольно искал в своих многочисленных любовницах. И не находил. Ни в ком, кроме Любани. А что Любаня? Интересное сочетание базарности и образованности. Умение соответствовать обстановке. Доброта, нежность и заботливость вкупе с постоянным лидерством и способностью в определенный момент отвесить оплеуху. А на верхушке пирамиды – порядочность. Наверное, Сеня за своей Любаней – как за каменной стеной. В свое время такой стеной был он сам, поэтому умеет быть благодарным. А нам, идиоткам, смешно. Нет, не буду больше называть его Мисюсей. Сестру его тоже по-своему жалко. Из нее со временем мог бы неплохой человек получиться. Возможно, жила бы с последним мужем и радовалась жизни. А муженек, не догадываясь, что растит чужого ребенка, считал себя самым счастливым человеком на планете… Но судьба злорадно подставила подножку…

Надо как-то выразить ему сочувствие. Нет, ему – неудобно. Как представитель мужского сообщества он может отрицательно отреагировать на вмешательство в его личную жизнь. Делясь такими подробностями с женой, Сеня и не надеялся, что обретет массу сочувствующих его переживаниям со стороны. Но никто не запрещает выразить соболезнование самой Любане. Уж она-то не сомневается, что детальный пересказ истории ее мужа Наташкой отложил отпечаток в моем сознании. И не отреагировать на это просто невозможно. Завтра же отреагирую…

Я ворочалась с боку на бок в тщетной попытке заснуть. Путаясь в одеяле и без конца роняя подушку на пол. Теперь уже не давала спать теплоходная трагедия. Отдельные детали головоломки острыми концами бередили покой. И зачем только вспомнила об этой истории с Игорем, Алексеем Ивановичем… Вполне хватало Сени.

Та-а-к! Надо взять себя в руки, успокоиться, а там и сон придет. С этой целью я села и отодвинула занавеску. Было уже светло и хорошо видно… что ничего не видно. Кроме сплошного тумана и кусочка палубы. Жуткое, я вам скажу, зрелище. Богатое воображение тут же изобразило картину полного одиночества во Вселенной – этакий Бермудский треугольник, и я с ужасом задернула занавеску. На всякий случай непроизвольно применила испытанный прием – натянула одеяло на голову. Ногам стало холодно. Это подействовало отрезвляюще. Так или иначе, у меня хватило мужества обругать себя нехорошими словами и обидеться. Обида заставила встать. Я мигом простила себя и решила выпить кофейку. Все равно не уснуть. Надо только сполоснуть чашку. Открыв дверь в санблок, я вздрогнула – испугалась собственного костюма в сизых линялых разводах, сушившегося в ожидании стирки «Тайдом». Кстати, как там наш платочек в стакане? Оказалось, никак. Стеклянный стакан был пуст и в ярком люминесцентном свете сверкал хрустальной чистотой. Замечательно! Наташка, как всегда, тщательно помыла все, что ей казалось необходимым. А содержимое стакана, ругая меня за неаккуратность и гордясь собой, шваркнула в унитаз. Неплохая проверка для «Тайда»! С тоской я посмотрела на испорченный костюм и поспешно отвела взгляд. Это зрелище еще похуже тумана.