Книга Столик в стиле бидермейер - Мария Баганова

– Да, ее. Из-за фотографий?

– Покаяния хочешь? Или так любопытствуешь?

– Любопытствую.

– Так библиотекарша собиралась выставку сделать. Фотографии моей невестушки драгоценной на всеобщее обозрение выставить. Люди бы стали ходить, смотреть… Галочка наверняка бы зашла…

– Дочку жалко? – уточнила я.

– Дочка – это святое. Кстати, как ты меня все-таки вычислила, не пойму.

– А Варя мне успела сказать, что наследница Зябужских похожа на одну местную девицу. Мы с Галочкой вместе шли и увидели ее. Галка и говорит: «Вот, папина невеста точь-в-точь как эта…» А Карина? – спросила я. – Бумаги отдавать не хотела?

– Именно. Один раз я заплатил. А потом она еще потребовала… Кто знает, что ты здесь?

Он вдруг выпрямился и расправил плечи. Все, разговор окончен. Он даже не стал выяснять, как я хочу получить деньги, когда…

– Ольга знает, – со значением произнесла я. – Антон знает.

– Знаешь, – презрительно произнес он, – мне тебя даже не жалко! Что тебя, что эту Варвару. Обе вы жалкие, уродливые старые девы.

– Варя не была старой девой, у нее дочь… – зачем-то сказала я.

– Да какая разница!

– Не забывай, Антон знает… – беспомощно выкрикнула я.

– А что мне твой Антон? – усмехнулся Шацкой. – У тебя в твоей избушке баллоны с газом есть?

Я кивнула, как китайский болванчик. Он резко выбросил вперед правую руку, и что-то больно хлестнуло меня по щеке, обвившись вокруг шеи, не давая вздохнуть. Он рванул веревку к себе, и я чуть не упала… Чего они ждут?

– Сейчас пойду к тебе и чуть приоткрою вентиль на баллоне, – прошептал он, – тебя рядом положу. Часа через три позвоню тебе на мобильный. Знаешь, как полыхнет? Мало не покажется. Заодно и твоего Антона прихлопнет.

Вообще-то я баба сильная. Легко бы он со мной не справился. Но тут я просто обмерла: на меня напал убийца. Хладнокровный, не испытывающий ни сомнений, ни угрызений совести, для которого чужие смерти были чемто вроде коммерческих сделок, в перспективе суливших выгоду, – и больше ничего его не интересовало. Как там о нем Дима сказал? «В бизнесе он танк!»

Действительно, чего сомневаться! Некрасивая, немолодая женщина. Одинокая, детей нет… Близких нет… Чего вообще тут под ногами путается?

«Дракончики! – мелькнуло у меня в голове. – Дракончики тоже сгорят, и Верин тоже. Надо было его отнести… Шатобриан куда пойдет?»

Он резко притянул меня к себе, словно любовно обнимал. Я хрипела, царапала себя и его, пытаясь сорвать удавку с шеи.

Вдруг совершенно ясно послышался негромкий самоуверенный смешок. Прозвучал словно команда: перестав вырываться, я отпустила руку и изо всей силы двинула убийцу в пах. Удивленно охнув, он согнулся и ослабил хватку. Мне бы точно не хватило этих секунд… Наверняка не хватило бы. Но в этот момент две черные тени одновременно накинулись на него. Он разжал руки, и, лишившись опоры, я повалилась на траву.

Я почти не ударилась, зато, как потом выяснилось, перепачкалась. Я сидела на влажной холодной земле, откашливалась, отплевывалась и смотрела, как профессионалы умело скручивают убийцу. Он ругался и обзывал меня последними словами.

– Ты как? – Вера подошла ко мне.

– Чего вы так долго?

– Долго? – Она улыбнулась. – Да мы и опомниться не успели, как ты ему заехала… Ловко!

Я стащила с шеи веревку и отбросила ее подальше.

– Паша, вещественное доказательство… – попросила Вера.

Павел Андреевич наклонился и поднял веревку, к одному концу которой была привязана какая-то тяжелая металлическая штука.

– Древнейшая задумка, – прокомментировал он. – Что-то вроде кистеня. – Потом обернулся ко мне: – Ну ты и молодец! Бой-баба! Красавица! Умница! – И весело подмигнул. – Побольше бы таких женщин!

Я неуверенно улыбнулась ему в ответ: нечасто мужчины говорили мне комплименты. Неужели он искренне?

Утром я отдала Верочке дракона. Девочка пришла в восторг! От предложенной чашечки чаю я отказалась и ничего про окончание расследования не сказала. Пусть они сначала все официально узнают, а там… Надеюсь, не отберут игрушку у ребенка.

Однако оказалось, что Надя уже знала об аресте Андрея. Знала она и о том, что он во всем сознался. Пока еще ей никто не рассказал о моем участии во всем этом. Сама просвещать я не стала… Хотя все равно рано или поздно узнает.

– Как жить дальше будешь? – поинтересовалась я.

– Не знаю, как мама скажет.

Надька неисправима! Мать-педагог – это тебе не фунт изюма. Не зря я педагогов не люблю. Не верю я в учителей, как не верят в розовых единорогов. Да, на свете существуют хорошие преподаватели разных предметов: истории, математики, физики. Но стоит только такому педагогу вообразить себя Учителем с большой буквы, сэнсэем, гуру – то все рушится. Неприменим чей бы то ни было опыт для чужой жизни. Для меня это так же ясно, как ясно то, что нельзя деталь от «Волги» ставить на «Москвич» – может, и поедет, но через пень-колоду. Каждый должен набить собственные шишки: уж так повелось. Мудра была моя бабушка и не мешала мне набивать эти самые шишки. Пусть ей земля будет пухом.

А Анна Федоровна все свою дочь учила, все поучала. Все на путь наставляла… Вот и вышло, что дожила Наденька до сорока лет все такой же послушной девочкой, способной только на то, чтобы глядеть кому-то в рот и ждать, что ей сейчас прикажут.

Я совсем не чувствовала себя победительницей. Я хотела как лучше: защитить одну подругу, отомстить за смерть другой, а вышло… Вышло как вышло.

Узнали они обо всем быстро. Следующим же вечером Галя влетела ко мне разгневанная. В руке у нее был розовый дракон.

– Как ты могла?! – закричала она с порога. – Как ты могла?! – И швырнула дракончика на стол.

– Чаю хочешь? – спокойно спросила я.

– Да подавись своим чаем! Папа ни в чем не виноват!

– Несколько часов назад он пытался меня задушить.

– Жаль, что не получилось! – в сердцах выкрикнула Галка и замолчала.

– Курица ты, – спокойно произнесла я после паузы, – курица и есть.

Я подняла дракона: не пострадал. Они у меня крепкие.

– И игрушку назад забери, она не твоя.

Весть об аресте Шацкого разнеслась быстро. Тетя Нюра смотрела на меня с восторгом и угощала солеными огурцами. Антона я застала в своем саду за косьбой: это была молчаливая благодарность за спасение жизни Ольги.

Потом стали появляться и остальные действующие лица. Первым вернулся Володя. Он скрывался у каких-то своих знакомых. Бобрыкина немедленно вызвала его к себе.

Потом из ссылки объявился Артем Сергеевич. Его не убили: все это время антиквар спокойно отдыхал в подмосковном пансионате. Том самом, куда, на свою беду, отказалась ехать Майя Ивановна. Антиквар сам явился в милицию и принес ксерокопии документов из тайника. С их помощью милиция отыскала Анастасию Поршневу и ее мать.