Книга Проклятый дом - Мила Серебрякова

Розалия сразу увлекла Леопольда в свою спальню, приказав Натке принести кофе туда.

Лизавета сидела за столом, любуясь букетами:

– Цветочки-то дорогие, каждый букет не меньше тысячи стоит.

– Необязательно все переводить на деньги, – вставила Ката.

– Хотя смотря где он их покупал, – не унималась Лизка. – Если в элитном цветочном салоне, то там цены – зашибись! Кстати, вы видели его перстень? Кат, ты видела?

– Перстень как перстень.

– Это у моего папки перстень как перстень, хрень дешевая, для понтов идиотских. А у Леопольда он из платины, с настоящим бриллиантом! Знаешь, на сколько такой перстенек потянуть может, если его продать? Повезло Розалии Станиславовне, такого кота себе отхватила!

– Лиза!

– Что? Я пошутила. Пойду посмотрю, что они там делают.

– Сядь на место! – крикнула Катарина.

– Мне с вами скучно. Может, Розалии Станиславовне нужна моя помощь?

– Успокойся, когда рядом Леопольд, она забывает обо всех на свете.

– Жесть! Смотри, я тут подсчитала и чуть не окосела. Мне одиннадцать, мамке тридцать пять, бабушке пятьдесят семь, а прабабке – семьдесят девять. Бабушка давно в старуху превратилась, седая, за собой не следит, совсем не красится, говорит, что любит все естественное. Про прабабку я вообще молчу, она у себя в деревне в платочках уже с шестидесятых годов прошлого века ходила. А Розалия ведь старше моей бабки, да?

– Бабушка у тебя моложе.

– А прабабка? Шучу-шучу! Я к чему это говорю: раньше я думала, что старики друг на друга не западают. Нет, Розалия не старуха, но она… Она… По паспорту ведь уже старая.

– Куда ты клонишь?

– Зачем ей Леопольд нужен?

– Любви все возрасты покорны, – нараспев произнесла Наталья.

– Ага, как же, так я и поверила! Если Розалия за Леопольда замуж выйдет, они в одной кровати спать будут или уже нет? Кат, ты как думаешь?

– Тебе уроки делать не надо, может, пойдешь, откроешь учебник?

– Правда, Лиз. – Ната зарделась. – Не тем ты интересуешься, рано тебе еще о таких вещах говорить.

Не обращая ни на кого внимания, Лизка продолжала рассуждать:

– У нас родственник по папкиной линии есть, дядя Саша, так он в шестьдесят семь лет отцом стал. Угу, я не вру, можете у мамки спросить, она подтвердит. Жена на тридцать лет его моложе, страшная такая, разницы почти не видно, девочку родила. Круто, да? Ей тринадцать исполнится, а ему – восемьдесят. Офигеть! А тут еще прикол был…

В кухню впорхнула Розалия.

– Детка, – обратилась она к Катке, – Лео пригласил меня в ресторан, мы сейчас уходим, займи его чем-нибудь, пока я буду собираться.

– Ой, Розалия Станиславовна, а можно, я его займу? Пожалуйста! Мне так нравится ваш кот… Леопольд Самуилович. Пока вы будете лицо себе делать, я его развлеку. Можно, а? – заканючила Лиза.

– Иди, только без глупостей. Лео в гостиной.

Просияв, Лизавета вскочила из-за стола и метнулась в гостиную.

Леопольд Самуилович рассматривал выстроившиеся в ряд фотографии членов семьи Копейкиных, когда за его спиной послышался слабый всхлип. Обернувшись, он увидел в дверях Лизавету.

– Ты что, Лиз, плачешь, что ли?

– Не обращайте на меня внимания, Леопольд Самуилович. Настроения у меня сегодня нет, грустно что-то, хандра навалилась… Наверное, от недосыпа, не высыпаюсь я в последнее время, все думаю ночами.

– О чем, Лиз, у тебя неприятности?

Лизавета вышла в коридор и, удостоверившись, что там никого нет, закрыла дверь.

– Леопольд Самуилович, вы только меня не выдавайте, хорошо? Я вам сейчас всю правду расскажу. Наш класс занимается благотворительностью, мы опекаем детей из неблагополучных семей, берем над ними шефство. Помогаем, кто чем может – одеждой, едой, деньгами…

– Благое дело делаете, – одобрил Леопольд.

– Вот недавно мы вызвались помочь одной девочке – Ляле. Всем классом собирали ей подарки. – Лизка запнулась. – Все что-то принесли, вещи, деньги от родителей, а я в стороне осталась. Папка с мамкой в отъезде, денег мне попросить не у кого. Конечно, можно было бы у Катарины в долг попросить, но не такой я человек, чтобы у посторонних людей одалживаться! Это ведь ответственность большая! Нет, не люблю я этого, а Ляльку так жалко, мне так хотелось ей деньгами помочь.

Леопольд Самуилович подошел к двери.

– Сколько тебе денег надо, Лиз?

– А сколько не жалко, только вы не вздумайте, я у вас все равно ничего не возьму. Нет, и не упрашивайте!

– Но я хочу внести свой вклад. Мы никому об этом не скажем, сохраним все в тайне.

– Ляля будет вам очень благодарна, Леопольд Самуилович. Если вы не от сердца отрываете, то я возьму, ладно уж.

Леопольд вышел в коридор. Вернулся он, держа в руках несколько стодолларовых купюр.

– Лиз, этого хватит?

– Елки! Да вы меценат! Большое спасибо, и от меня, и от Надьки.

– Не за что, Лиз, а Надя – это кто?

– Надя? Так, это… Надежда! Ну, помните, как в песне поется: «Надежда – мой компас земной, а удача – награда за смелость…»? Ну, и так далее. Я пойду, помогу Наталье на кухне. А то живу у них, ем, пью, а совесть меня так и мучит, приходится помогать им по мере сил по хозяйству. А Розалия Станиславовна сейчас выйдет, удачного вам вечера.

– До встречи, – кивнул Леопольд.

Лизка выбежала из гостиной и, пересчитывая на ходу деньги, натолкнулась на Розалию.

Увидев в руках Волковой купюры, свекровь насторожилась:

– Откуда у тебя деньги?

– Ой, Розалия Станиславовна, выглядите обалденно. Платье – супер!

– Кто дал тебе деньги?

– Какие деньги? А-а… Эти? Так они не настоящие, это закладки. Хотите, подарю их вам?

– Оставь себе. – Розалия посмотрела в зеркало, потом повернулась боком и спросила: – Я не слишком толстая?

– Вы?! Тростинка! Соломинка! Худышечка! Дистрофичка… Кхм… Последнее забудьте.

– Нет, я толстая, – капризно протянула Розалия.

Положив деньги в карман, Лизавета критически осмотрела свекрищу и, сложив руки на груди, деловито изрекла:

– Мне бы так в вашем возрасте выглядеть!

Свекрища кокетливо отмахнулась:

– Кто тебя научил льстить? Впрочем, не важно, настроение ты мне подняла.

– Правда? А может, тогда уединимся на пару минут в вашей комнате? Разговор есть.

– Срочный?

– Ага. Розалия Станиславовна. – Лиза взяла свекровь за руку и толкнула дверь ее спальни, – надо оказать материальную помощь одной девочке. Ляля – беженка с Урала, у нее очень трудная судьба…