Книга Закрытый клуб - Дэнни Тоби

Раздирающий уши металлический крик начался медленно и ускорился, набирая высоту. И сразу сверкнуло зеркальным блеском лезвие, высотой и шириной с человека, с неуловимой быстротой вывалившись из щели. Оно прошло полукругом на волосок от пола и исчезло в другой стене. Скрежет замедлился и постепенно стих.

Но тут же начался снова, усилился, и через секунду лезвие вновь вспороло воздух, качнувшись на натянутом скрипящем тросе, словно маятник обезумевших часов.

— Ох, елки-палки! — вырвалось у Сары.

Лезвие ритмично мелькало перед одинокой дверью в дальней стене.

— Все нормально, — поспешно сказал я. — Все нормально. Оно не так быстро качается. Можно выждать и подгадать.

— Не угадаешь — превратишься в салями, — мрачно заметил Майлс.

При каждом взмахе лезвия возникал ощутимый «у-уп» и рывок воздуха, долетавший до нас. Я подсчитал, сколько времени проходит от исчезновения лезвия до нового появления. Минимум три секунды. Никаких проблем.

— Ничего, можно.

Едва я сказал это, как скрежет усилился и второй серебристый меч мелькнул из другой щели в стене — на фут ближе к нам. И вот уже два маятника качались перед нами в противофазе.

— Черт!

Я снова подсчитал. Они раскачивались навстречу друг другу, но взмахи были ровными — я слышал, как наверху гудят моторы. Скрежет стоял невообразимый, запах горящего масла наполнял комнату. Но все же возможность спастись оставалась — момент, наступавший сразу после того, как маятники пересекали нам путь. Одна-две секунды, но их хватит. Если по очереди, то мы пройдем. Один за другим. Надо только проявить терпение.

Я открыл рот, чтобы сказать это, когда из стены выпал третий маятник, еще на фут ближе к нам, и тяжело закачался, серповидными взмахами перекрывая нам путь.

И вот уже три маятника вспарывали воздух, не давая толком разглядеть дверь за ними. Кабели стонали, а моторы визжали, как животные, когда их клеймят.

— Сомневаюсь, что можно, — сообщил я.

— Это, — Майлс оглядел стены, — не самая большая проблема.

Я проследил направление его взгляда.

Лезвия выскакивали из щелей, отстоящих на фут одна от другой. Сначала я не заметил того, что щели делили комнату на полосы до самой двери, в которую мы вошли. Расстояние от стены до первой щели составляло шесть дюймов. Майлс был толще шести дюймов. Я тоже. Разве что Сара поместится, если втянет живот. Ну, и что теперь? Ждать целую вечность, пока гигантский маятник отхватит тебе кончик носа и/или пальцы ног?

— Может, их только три? — с надеждой предположил я.

Не успел я договорить, как послышался скрипучий стон, клацанье, «пуск» — и четвертый чудовищный полумесяц с жутким уханьем начал летать по комнате.

Это сразу рассеяло чары.

Майлс бешено дергал и крутил дверную ручку. Заперто. Он навалился на дверь всем своим весом. Она не подалась. Он попытался высадить ее. Она даже не дрогнула.

— Ну все, — крикнул он, тыча толстым пальцем мне в грудь, — я последний раз послушался тебя!

Пока Майлс пытался выбить дверь плечом, я повернулся к Саре. Она застыла на месте, завороженно глядя на огромные лезвия — уже шесть! — качавшиеся, как маятник гипнотизера. Эта комната предназначалась не для убийства, а для того, чтобы довести до безумия. Смерть была целью вторичной. Новое лезвие выпало из стены. Теперь мои волосы шевелились от толчков воздуха.

Я схватил Сару за плечи и затряс. Я выкрикивал ее имя, но не мог перекричать оглушительный механический скрежет — такой, словно прессовщик отходов сминал тысячи пустых бутылок. Я потащил Сару назад. Ее ноги подгибались, будто она была без сознания. Взглянув на меня невидящими глазами, Сара перевела взгляд на лезвия и начала кричать.

Я потерял им счет. Заорал на Майлса, который ни на йоту не продвинулся с дверью, но, наверное, уже сломал себе плечо.

Я снова увидел на стене демона, ухмылявшегося мне толстыми, как лепешки, губами.

Сара что-то знала об этом демоне. Она же начала говорить…

— Сара! — закричал я, пытаясь перекричать машины. — Сара, ты сказала, что это не тотем…

Она заморгала и покачала головой, показывая, что не слышит меня.

— Ты сказала, что мы не знаем, о чем говорим! Так кто это? — Я повернул ее лицом к мозаике. — Пожалуйста! Надо же что-то делать!

— Не знаю…

— Знаешь! Сосредоточься! Давай!

Заскрежетал новый механизм, и лезвие вывалилось из стены так близко, что Майлс буквально выхватил нас с его пути своими сильными ручищами.

— Мы же погибнем! — заорал я на Сару.

Это помогло. Сара кивнула. Ее глаза прояснились.

— Это не демон, — сказала она. — Это гомункулус.

— Демон, гомункулус, один хрен! — взревел Майлс, глядя на меня. — Алхимики начинали жизнь с нуля. Они называли их гомункулусами!

— Нет, — энергично замотала головой Сара. Ей приходилось перекрикивать десяток моторов и скрежет тросов. — Слушайте меня. Тут не алхимия, а биология!

— Времени нет, — сказал я. — Ты можешь это остановить?

— Не знаю. Но я знаю, кто он.

Она указала на демона.

— Говори быстрее, — взмолился я.

— Он — это карта нервной системы. Там показано, где у нас проходят нервы. Чем больше нервов, тем больше часть тела.

— Что?

— По неврологии… запястья, губы, гениталии… там у нас больше всего нервов. Вот почему они увеличены на мозаике. Это символ.

— Этот маленький говенный урод изображает нас? — заорал Майлс.

— А это тогда что? — спросил я, указывая на карту метро.

— Я это уже видела раньше, — сказала Сара. — Это brachial plexus.

— Что?!

— Плечевое нервное сплетение. Вот, смотри, срединный нерв, вот лучевой, локтевой.

Нам уже некуда было пятиться. Дверь на другом конце комнаты скрылась из виду. У нас оставались считанные футы.

— Сара, милая, это надо очень быстро перевести в практические понятия.

— Они и так практические. Врачи пользуются такими схемами, чтобы определить, где повреждение.

— Например?

И тут она поняла. Ее глаза радостно расширились.

— Вот оно что! — закричала она, указывая пальцем. — Вот, видите?

Она постучала пальцем по отсутствующей плиточке на карте метро, по маленькой дырке в стене.

— Ну и что? Мозаика старая.

— Нет. Это не случайность. Так делают врачи. Это что-то значит.

Мы услышали «хассс», и Майлс оттащил нас назад, ударившись плечом о стену, за секунду до того, как новое лезвие качнулось рядом с нами.