Книга Призрачные дороги - Галина Ли

Мой друг, кивнув на Эрхену, усмехнулся:

— Может, оставишь? Она ведь совсем не против.

Я моментально озлился — советчик нашелся! — и отрезал:

— Не лезь, куда не просят!

Рис в ответ на грубость лишь головой покачал:

— Не понимаю тебя, только время зря теряешь.

Я осторожно взял Морру на руки, сделал пару шагов и оглянулся. Друг по-прежнему стоял у кровати, с непонятной тоской глядя мне вслед.

— Жалеть ведь будешь, — он снова осуждающе покачал головой и, не дождавшись ответа, вздохнул: — Ну, как знаешь.

— Хватит меня жизни учить, не маленький небось, — беззлобно огрызнулся я, сообразив, что на приятеля попросту не вовремя нахлынули воспоминания. — Давай, поднимай красавца, в этой кровати он совершенно лишний.

Эрхена показалась мне легче перышка. Вовек бы не спускал ее с рук. Однако желания желаниями, а жизнь диктовала свои правила, поэтому я не стал растягивать удовольствие и осторожно уложил девушку рядом с малышкой, не удержавшись от одного… Я, едва прикасаясь, погладил певунью по щеке. Зря, конечно. Хитрая девчонка лишь притворялась спящей: в ответ на прикосновение она тут же открыла глаза. Надежда, ожидание и тоска — вот что в них отразилось. А еще — решимость.

Взгляд Эрхены вкупе со словами друга на миг лишили меня уверенности в собственной правоте. И это меня разозлило, так что пожелание спокойных снов вышло раздраженным и злым, выдавленным через силу.

В ответ мне достались судорожный вздох за спиной и шуточка Лаланна:

— Не пугай девушку, на ночь глядя. А то к тебе же за утешением прибежит.

Сторукий Мо, нашел что сказать…. Только бы не услыхала…. Ведь действительно прибежит.

Перед глазами как наяву предстала обнаженная Эрхена. От такой картины у меня сладко заныло в чреслах.

Зуб ядовитый тебе в задницу, Рис, за такие видения на ночь!

— Как прибежит, так и обратно дорогу найдет, — отрезал я, выбросив неуместные фантазии из головы, и предложил: — Давай лучше выпьем. А то в душе, как в конюшне — сплошной навоз.

Рис в ответ только хмыкнул:

— Давно не убирал?

Умник, эдхед то…. У самого, как будто, сплошные розы цветут.

Ночь прошла беспокойно, спал я вполглаза, прислушиваясь к малейшим шорохам и сторожа вероятную опасность, а едва за окном забрезжил поздний рассвет, и вовсе решил — пора вставать. Меня поддержала целая орда петухов, огласивших город звонкой перекличкой. Их кукареканье показалось на удивление неуместным: не ожидал я его услышать. Петушиный крик целиком принадлежал миру людей — эти птицы просто не имели право радовать своим пением нежить!

Я резко дернул в разные стороны ткань занавесок и пристально вгляделся в сумрак — ночь неохотно уступала свои права. Азала просыпалась: на нижнем этаже уже теплились желтые огоньки светильников. Они напомнили мне, что тут живут и люди. Много людей. Гораздо больше, чем вампиров. К этой мысли нелегко было привыкнуть.

Я еще немного полюбовался на светлеющий небосвод, затянутый сизыми тучами, и отправился умываться, а когда вернулся в комнату, обнаружил Агаи.

Перехватив мой вопросительный взгляд, сирин для начала вздохнул:

— Привык рано вставать.

И тут же осведомился:

— Чем сегодня займемся?

Не успел я открыть рот, чтобы ответить, как в дверь тихо постучали — видно, кому-то еще в постель блох беспокойства подсыпали. Смирившись, что побыть в одиночестве не получится, я сдвинул в сторону засов и впустил Лаланна, поинтересовавшись:

— Тебе чего не спится?

Тот в ответ только неопределенно пожал плечами:

— Да кто его знает. Неуютно, еще не привык. Вскочил затемно. Уже раза три подходил к двери и проверял: проснулся ты или нет. А теперь вот услышал голоса.

Милитес занял кресло напротив сирин и, едва усевшись, тут же спросил:

— Уже распланировал день?

— Для начала надо обеспечить Агаи всем необходимым для лечения, — решил я начать с самого главного, но заметив вытянувшееся лицо мага, пояснил: — Ну какой из тебя толк, если после каждого колдовства в обморок падаешь? Хорошо бы попасть в лабораторию Андру, но не уверен, что он тебя туда пустит.

Я бы на месте вампира не пустил: при склонности сирин постоянно влезать в первую же подвернувшуюся кучу… неприятностей, он и в замке найдет себе приключение. Если учесть тягу князя к негуманным экспериментам, то наверняка лаборатория нашпигована опасными для жизни вещами, как вчерашний гусь — яблоками: чуть недоглядишь, точно без мага останешься.

Я подошел к стене и дернул за темный язык бронзового дракона, заменявшего шнурок с колокольчиком.

Раз все проснулись, значит, пора завтракать и приниматься за дела. Женщин придется оставить в покоях — пусть занимаются малышкой. Хорошо бы обучить ее магии. Как целительнице девчонке уже цены нет, а там глядишь, и боевые заклятья освоит. По нынешним временам — дело не лишнее. Хотя…

Словно в ответ на мои мысли, разноцветная ткань гобелена колыхнулась, и в комнату бочком протиснулась Морра. Ее лицо блестело от капель воды — кажется, девочка удрала, вывернувшись из заботливых рук нянек.

— Морра, кембали![10]— подтвердил мою догадку сердитый голос Эрхены.

Но беглянка лишь рассмеялась, что-то чирикнула и со всех ног бросилась ко мне. Я, подхватив ее на руки, вздохнул — нет, девочке боевая магия пока ни по возрасту, ни по уму. Вот когда Морра подрастет и научится говорить по-человечески — тогда, пожалуй…

Сообразив, что загадываю слишком далеко, я вернулся к одному из насущных вопросов, который в суматохе обустройства умудрился упустить. Он касался собственной шкуры. Притом в самом что ни на есть прямом смысле этого слова. И то, что я забыл, по какой причине попал в Азалу, заставило меня недовольно поморщиться — старею, должно быть, раз свой интерес поставил после всех остальных.

Значит, сначала лаборатория, а прогулку по городу пока отложим — времени для этого более чем достаточно. Еще две-три метели — и невысокие перевалы Волчьих зубов станут непроходимыми для конницы. А сирин без ее поддержки не сунутся.

Знать бы еще, когда принесет этот солнечный ветер…. Как бы хотелось, чтобы на этот раз он обошел Пустошь стороной.

В дверь постучали, отрывая меня от пустых мыслей, которые лишь портили настроение: слуги принесли завтрак. Выглядел он аппетитно: ломти свежего белого хлеба, желтое масло на фарфоровой тарелочке, копченый окорок, нарезанный тонкими ломтями, горячий мясной пирог, который исходил ароматным паром. Хороший хозяин Андру: знает, что требуется его гостям.

Как и вчера, слуги то и дело украдкой бросали на нас взгляды. Наконец, самый молодой из них не выдержал пытки любопытством и, слегка заикаясь от собственной смелости, спросил: