Книга Раз и навсегда - Джудит Макнот

Джейсон поднял темные блестящие глаза на трясущегося отстраха дуэлянта и зловещим тоном произнес:

– Если вам повезет остаться в живых, Уилтшир, постарайтесьне попадаться мне на глаза до тех пор, пока я не буду слишком стар, чтобывыпороть вас.

Уилтшир попятился и бросился бежать. Лорд Филдинг повернулголову и устремил взгляд на Кроули, отчего и второй дуэлянт побледнел какполотно.

– Кроули, – мягко сказал Джейсон, – от вашего присутствияменя тошнит.

Кроули изо всех сил бросился к своему коню.

Когда они умчались галопом с места происшествия, Джейсонподнял бутылку и сделал большой глоток, невольно ахнув, когда игла доктораУортинга вонзилась в его горевшее адским огнем предплечье и доктор началнакладывать шов за швом. Протянув бутылку де Салю, Филдинг сухо сказал:

– Что нет стакана, однако если хотите разделить выпивку сомной, то присоединяйтесь.

Де Саль, не колеблясь, взял предложенную бутылку и пояснил:

– Когда я узнал о дуэли, то сразу поехал к вам, но вашдворецкий сказал, что вас нет дома, и отказался сообщить, где вас искать. –Затем маркиз сделал большой глоток крепкого виски и вернул бутылку. – Поэтому язахватил доктора Уортинга, и мы примчались сюда в надежде остановитьгоре-дуэлянтов.

– Надо было дать им возможность перестрелять друг друга, – сотвращением сказал Джейсон, затем сжал зубы и напрягся, когда игла снова вошлав его руку.

– Вероятно, вы правы.

Джейсон сделал еще два больших глотка и почувствовал, какалкоголь притупляет его чувства. Прислонив голову к жесткой коре дуба, онвздохнул с веселым отчаянием:

– Что же такого натворила моя маленькая графиня, что этопривело к дуэли?

Де Саль одеревенел, услышав, с какой особенной интонациейлорд заговорил о предмете его вожделений. Уже без прежнего вежливого дружелюбияон ответил:

– Насколько мне известно, леди Виктория вроде бы назвалаУилтшира расфуфыренным английским мужланом.

– В таком случае Уилтшир должен был вызвать на дуэль ее, –ухмыльнулся Джейсон, делая еще один глоток. – Уж она бы не промахнулась.

Де Саль не среагировал на шутку.

– Что вы имели в виду, назвав ее своей маленькой графиней? –напряженно спросил он. – Если она ваша, то почему вы не заявите об этомофициально? Ведь вы сами говорили, что вопрос пока остается открытым. Что заигру вы с ней затеяли, Уэйкфилд?

Джейсон бросил взгляд на враждебное лицо маркиза, затемприкрыл глаза, и на его усталом лице появилась улыбка.

– Если вы хотите вызвать меня на дуэль, то я очень надеюсь,что вы умеете стрелять. Чертовски унизительно для человека моей репутацииполучить пулю от дерева.

Виктория ворочалась и металась в постели, слишкомвозбужденная для того, чтобы привести в порядок свои смятенные мысли и заснуть.На рассвете она решила, что заснуть все равно не удастся, и, полусидя наподушке, стала наблюдать, как цвет неба меняется от темно-мышиного добледно-серого; настроение у нее было таким же унылым и мрачным, каким обещало статьэто утро.

Бездумно поглаживая подушку, она представляла себе своюжизнь как темный страшный туннель, по которому она бредет одна-одинешенька. Онадумала об Эндрю, женившемся на другой и потерянном для нее; думала о жителяхродной деревни, которых с детства любила и которые отвечали ей взаимностью.Теперь она была одна. Если, конечно, не считать дяди Чарльза, но даже егопривязанность не могла умерить ее беспокойства или заполнить тоскливую пустотув душе.

Прежде Виктория всегда ощущала себя нужной и полезной, теперьже жизнь превратилась в бесконечно пустое времяпрепровождение, причем Джейсоноплачивал все связанные с этим расходы. Зачем? От этого она чувствовала себяеще более ненужной, бесполезной и обременительной.

Она пыталась послушаться жестокого совета Джейсона и выбратького-нибудь для замужества. Пыталась, но ей трудно было даже представить себебрак с одним из этих ничтожных лондонских франтов, которые так усердноувивались вокруг нее.

Она не была нужна им в качестве любимой жены, близкогочеловека, а стала бы лишь красивым украшением их беззаботной, бездумной жизни.Если не считать семейства Коллингвуд и нескольких других пар, браки в высшемобществе заключались просто по расчету. Семейные пары редко появлялись вместена людях, а если это все же происходило, не в их правилах было держатьсявместе. Дети, рождавшиеся от этих союзов, немедля сдавались на руки няням ивоспитателям. «Насколько отличается здесь понимание брака от того, к которому япривыкла», – думала девушка.

Она с тоской вспоминала тех жен и мужей, которых знавала вПортидже. Вспомнила старого мистера Праутера, который летом сидел на крыльцесвоего дома и что-то читал парализованной жене, едва соображавшей, где онанаходится. Вспомнила выражение лиц мистера и миссис Мэйкпис, не имевших детейпосле двадцати лет совместной жизни, когда отец Виктории сообщил им, что миссисМэйкпис – в положении. Вспомнила, как эти люди, которым было уже немало лет,прильнули друг к другу и заплакали от счастья.

Вот у тех людей был нормальный брак, заключавшийся в том,что двое вместе трудятся и помогают друг другу в радости и горе; вместесмеются, вместе растят детей и даже плачут вместе.

Виктория вспоминала о своих отце и матери. Хотя Кэтрин Ситони не смогла полюбить мужа, все же она устроила для него уютное гнездышко и вовсем помогала. Они и время проводили вместе, например, играя у камина в шахматызимой и прогуливаясь в летние сумерки.

Здесь же, в Лондоне, Виктория Ситон была желанной по однойпростой и ничтожной причине – в данный сезон она была «в моде». Стань она женойодного из этих никчемных людишек, она окажется лишь бесполезным украшениемстола, когда на званый ужин придут гости.

Виктория знала, что если будет жить так, то никогда не будетсчастлива. Ей хотелось оказаться вместе с человеком, который нуждается в ней,чтобы она могла сделать его счастливым и играть важную роль в его жизни. Онахотела быть полезной и иметь в жизни какую-то цель.

Маркиз де Саль всерьез ухаживал за ней, она чувствовала это,но он не был в нее влюблен, что бы ни говорил.

У Виктории заныло сердце, когда она вспомнила нежные клятвы,произносимые Эндрю. Но оказалось, что это было пустое. И маркиз де Саль нелюбит ее. Вероятно, состоятельные люди вроде них не способны испытыватьподлинную любовь. Вероятно…

Виктория села прямо, услышав, как из залы донесся звуктяжелых шаркающих шагов. Для слуг время было слишком раннее, и, кроме того, оничуть не бегом выполняли веления своего хозяина. Раздались глухой удар о стену истон.