Книга Эволюционер из трущоб. Том 3 - Антон Панарин

оно того стоило, но пока… Пока мне кажется, что проще было бы сбежать отсюда и направиться в сторону аномалии. Бесконечные доминанты зверья к семи годам превратили бы меня в монстра, способного одолеть любого… а может, и нет.

Подойдя к турнику, я запрыгнул на него и повис, расставив руки на ширине плеч. Ноги слегка согнул в коленях и скрестил для устойчивости. На выдохе плавно подтянулся, коснулся подбородком перекладины и медленно опустился обратно. Мышцы отозвались приятным напряжением, и я продолжил подтягиваться, пока не достиг отказа.

После тридцатого повторения я не смог выполнять упражнение с правильной техникой и спрыгнул на землю. Да, я мог бы с рывками сделать ещё пару подтягиваний, но зачем? Нарушение техники выполнения упражнения даёт нагрузку совсем на другие мышцы, к тому же повышает вероятность травмы.

Правда травм я могу не бояться благодаря доминанте «крепких сухожилий», но всё равно, нет желания дрыгаться на турнике, как сосиска. Пока я подтягивался, Сергей рассказывал, что нас ждёт на грядущих соревнованиях:

— Турнир навылет. Для начала, полоса с препятствий. Нужно пробежать всей командой, показав лучшее время. Те, кто займут последние двадцать мест, вылетают из турнира. Это относится к каждому из этапов.

— Ого. Сразу двадцать команд отсеиваются? — удивился я.

— А ты как хотел? В прошлом турнире приняли участие сто восемьдесят пять команд, — тяжело дыша, сказал подошедший к нам Остап и вытер пот со лба.

— Да, отсев страшный. Поэтому и нужно набрать сильных участников, — добавил Сергей. — После полосы препятствий идёт сражение холодным оружием. На этом этапе и вовсе половина команд улетает к чёртовой маме. — Сергей улыбнулся и посмотрел на Остапа. — В прошлый раз мы были на волоске, да?

— Не начинай. Я бился, как мог, — отмахнулся Остап, и мне стало ясно, что из-за него они едва не проиграли.

— Хорошо. Не буду, — ухмыльнулся Сергей. — Следом идёт страйкболь. Да, да именно «страйк боль». Здесь вылететь проще всего. Так как никто не застрахован от шальной пули. На полигон разом заводят пять команд, и начинается бойня. В следующий тур проходит лишь одна команда, а четыре вылетают. Потом — стрельба по мишеням. Дальше этого этапа мы не поднимались.

— Ага. Вроде и баллов неплохо набрали, но сокомандники на дно потащили, — посетовал Остап.

— Да ладно тебе. Все мы лажали на каком-то из этапов, — отмахнулся Сергей.

— Есть такое, — согласился Остап.

— А что в финале? — поинтересовался я и снова запрыгнул на турник.

— В финале — командные кулачные бои. Выдают доспехи, и можно использовать ману. Сражение идёт до тех пор, пока команда противника не рухнет на землю без сознания.

— Звучит неплохо, — пропыхтел я, касаясь перекладины подбородком.

— Ага. Замечательно звучит. Особенно если учитывать то, что для того, чтобы занять первое место придётся провести два или три таких боя. В прошлом году после соревнований лазарет был переполнен травмированными, — как бы между делом добавил Сергей и запрыгнул на соседний турник.

— Ничего. Прорвёмся, — улыбнулся я и спросил. — А у вас есть толковые кандидаты в команду на примете?

— Если бы они были, то подтягивались бы рядом с тобой, — ответил Сергей и сделал выход силой на обе руки.

— Остап, выходит, не с нами? — издевательским тоном спросил я.

— Это ещё почему? — надулся Остап.

— Потому что ты не подтягиваешься, — ответил я, вызвав улыбку на лице парня. — Ладно, не переживайте. Найдём кандидатов, тем более, что у меня уже есть один на примете.

* * *

Михайловск.

Дом судьи Скрипова.

Егор Елисеевич вернулся из столицы баронства в отвратном настроении. Тяжелые мысли мучили его всю дорогу. Он не мог спать, есть и даже думать о чём-то другом. Перед судьёй стояла дилемма. Предать барона, которому служил всю жизнь, или сделать вид, что Семёна, единственного сына, никогда не существовало — и продолжить трудиться на благо рода. Чужого рода.

Вчера, когда судья был в стельку пьян, всё было очевидно. Прикончить, растоптать, содрать кожу, сломать кости и вырвать хребет! А когда алкоголь отступил, пришли сомнения. Если что-то пойдёт не так, и жена Архарова проболтается мужу о совершенной глупости, её-то он может простить, а вот Скрипова — нет.

Судья понимал, что лучшая защита это нападение. Но в какую сторону нападать? Отправиться в Хабаровск с компроматом на Архарова, или же, напротив, явиться к барону и рассказать о разговоре с его женушкой?

А что если это была проверка? Барон подослал свою жену, чтобы убедиться в лояльности судьи? Да, такое, в теории, могло быть. Вот только вероятность подобного события ничтожно мала, так как сейчас у Архарова полно куда более серьёзных проблем, требующих немедленного решения. Войдя в дом, Скрипов наткнулся на улыбающуюся служанку.

— Егор Елисеевич, с возвращением, — радостно сказала она и потянулась, чтобы забрать пальто у хозяина, но тот отдёрнул плечо назад. Девушка тут же заметила скверное настроение судьи и спросила. — Вижу, поездка прошла не очень. Опять спина разболелась? Хотите, я позову Фрола, он всё поправит?

— Отстань. Иди и занимайся своими обязанностями. Не забивай мне голову этой чепухой, — нервно отмахнулся Скрипов и направился в сторону лестницы, ведущей в подвал.

Подобное настроение судьи порядком выбило из колеи служанку, ведь обычно Скрипов пребывал в добром расположении духа. Хотя после смерти сына было заметно, что он заставляет себя улыбаться.

Спускаясь по лестнице, судья судорожно перебирал в голове моменты, когда Архаров был к нему несправедлив. Не выплатил обещанную премию, забрил отпуск, заставив работать на день рождения сына. Обещал выделить деньги на ремонт областного суда, но вот уже как пять лет этого не делает, ссылаясь на более важные траты. И таких мелочей сотни. Вот только ничего серьёзного в череде досадных неприятностей не было.

Спустившись в подвал, Скрипов подошел к старому замшелому шкафу и сдвинул его в сторону. Показалась дверь, вмонтированная в стену, открыв которую, Егор Елисеевич попал в святая святых своего дома. В архив. Здесь он хранил давно закрытые дела. Не все, конечно же, только особо интересные и неоднозначные.

Десяток шкафов с выдвижными ящиками, в которых накопилось очень много грязи. Грязи, в которой и Скрипову пришлось искупаться. Занимать столь высокий пост и остаться чистым, увы, невозможно. Он выдвинул ящик, подписанный буквой «В» и вытащил толстую папку. Егор