Книга 13 заповедей - Олег Владимирович Мушинский

Затем с дробным стуком рассыпалось что-то поменьше.

- Как-то тут беспокойно, - заметил Антон.

- Обычное дело, босс, - отозвалась Иния, но, прислушавшись, добавила. - Но сегодня вроде шумнее, чем обычно.

Наверху прогремел выстрел.

Антон услышал, как пуля шваркнула по стене и рикошетом ушла в пол где-то неподалеку от люка в потолке. Они с Инией, не сговариваясь, прибавили шагу. Наверху снова раздался топот.

- Сегодня точно шумнее, - тихо сказала Иния.

- Может быть, оно и к лучшему, - отозвался Антон. - Чем серьезнее проблемы, тем быстрее сюда подоспеет городская стража и наведет тут порядок.

- Сюда? - переспросила Иния. - Я бы на это не рассчитывала.

- Хм… Тогда выводи нас отсюда поскорее.

- Поскорее, это сюда, босс.

Иния провела его каким-то техническим переходом. Там вместо пола была металлическая сетка, из-под которой доносился тяжелый гул. В соседнем коридоре по потолку тоже тянулись круглые люки, забранные решетками. По ним топали башмаки, но здесь хотя бы никто не бежал и не стрелял.

- Тут наверх, - сказала Иния.

Перед ними была каменная лестница. По ней, отчаянно цепляясь за перила, карабкался вверх красномордый пьяница с сизым носом.

- Давно пора, - отозвался Антон.

Грязь с решеток осыпалась прямо на голову. Иния легко взбежала вверх по ступенькам. Антон последовал за ней, стараясь держаться подальше от пьяницы. От него воняло почище чем от бочки с нефильтрованным маслом.

Этажом выше людей оказалось заметно больше. Все куда-то спешили. Многие перекрикивались на ходу, решая, куда же им всё-таки идти. Антон прислушался, но местные названия ему ничего не говорили. Краснокожий юноша с самодельным знаменем Мамоны на длинной железной палке размахивал им, чуть не задевая окружающих. Туда-сюда сновали коридорные торговцы с коробами на груди, продавая за медяки всякую снедь. Иния спросила у одного, как пройти к выходу. Тот на ходу изобразил рукой вперед и налево.

Уже на повороте Антона нагнал здоровый громила в длинном плаще. Плащ был расстегнут, демонстрируя обычный для рабочих кожаный комбинезон. И на плащ, и на комбинезон были нашиты тряпичные кресты красных и желтых цветов. Такие кресты носили странствующие паломники в память о первых крестоносцах.

Точнее говоря, первые крестоносцы Мамоны носили красные кресты, и лишь много позднее сменили их на золотые, но паломники носили сразу два цвета, стремясь подчеркнуть, что они славят именно тот момент, когда один цвет навсегда сменил другой. По легенде в тот день было разбито последнее серьезное войско еретиков и победители сменили красные кресты на желтые, показывая, что теперь они будут не проливать кровь во имя Мамоны, а нести миру слово его.

Антон посторонился, пропуская громилу, но тот словно бы по-дружески приобнял его за плечи. Рука у него была тяжелая и такая же красная, как и кресты на одежде.

- Привет, брат, - пробасил громила, дыхнув перегаром. - Вы тут как? За ведущего Петра болеете или за ведущего Мартина?

- За ведущего Петра, - осторожно ответил Антон.

Он попытался вежливо сбросить с плеча руку самозваного родственничка, однако громила вцепился в него словно клещ и радостно, на весь коридор, объявил:

- Братва! А я тут ортодокса поймал!

К ним разом повернулась целая дюжина крепких парней. Их одежду тоже украшали кресты паломников, но суровые взгляды и кастеты, которые внезапно появились у них в руках, наводили на мысль, что их представления о богословском диспуте лежали вдалеке от цивилизованных норм. И стражников, как назло, в поле зрения по-прежнему не наблюдалось.

В романах герой, столкнувшись с задирами - как правило, это случалось в придорожных тавернах - просто бил их по физиономиям. Задиры, правда, нередко давали сдачи и, случалось, особенно в начале романа, что герою приходилось уносить ноги. Антон был готов унести ноги и без бития физиономий, но громила держал его крепко.

Другие паломники, не по доброму ухмыляясь, направились к ним. Выглядело так, что уносить ноги следовало прямо сейчас. Потом уже придется собирать кости. Антон собрался с духом и со всей силы заехал кулаком по лицу громиле. Попал в нос.

Громила отшатнулся. Пальцы разжались, освободив плечо, и Антон тотчас сбросил с себя его руку.

- Наших бьют! - заорал один из паломников, замахиваясь кастетом.

- Босс, сюда! - одновременно закричала Иния.

Она стояла у бокового перехода, придерживая руками решетчатую дверь. Антон метнулся к ней. Паломники рванули следом. Иния толкнула дверь обеими руками и нырнула внутрь. Дверь стукнулась о стену и отскочила обратно. Антон успел перед ней нырнуть в проход. Дверь захлопнулась у него за спиной. Иния тотчас сунула в нее металлический прут.

Едва они сорвались с места, как паломники врезались в дверь. Один из них, буквально расплющенный об решетку своими товарищами, силился добраться до прута. Просветы в решетке оказались узковаты. Пальцы в них пролезали, но до прута чуть-чуть не дотягивались. Через плечо недорасплющенному паломнику протягивали крюк и орали в ухо, чтобы он им подцепил. Затем Антон с Инией скрылись за поворотом.

Перед ними лежал привычный любому горожанину лабиринт из коридоров. То тут, то там мелькали люди. Кое-где дрались, но большинство, как и Антон с Инией, спешили убраться прочь или укрыться за дверями. Здесь они все были обиты железными полосами и бузотерам наверняка пришлось бы сильно постараться, чтобы прорваться внутрь. Позади хриплый голос, исполненный боли и обиды, громко возвестил, что если он поймает "поганого мигранта", то