Книга Дорога к свободе. Экономика и хорошее общество - Joseph E. Stiglitz

моих коллег в администрации Клинтона, ему казалось, что каждый день ему приходится заново переживать эпоху Просвещения.

Глубокое и всеобщее принятие просветительской ценности толерантности затруднено, поскольку оно подразумевает приверженность определенному менталитету, а у человека есть естественная склонность сторониться тех, кто не разделяет наши ценности. Кроме того, монополизированные средства массовой информации не всегда способствуют распространению представлений о толерантности эпохи Просвещения. Это может не отвечать интересам медиагигантов и их владельцев.

Тем не менее, из всех аспектов свободы, над расширением которых мы должны работать изо всех сил, этот - самый важный.

Заключительные замечания

В этой части книги я подчеркивал, что наши убеждения и предпочтения формируются. Хорошее и справедливое общество, как мне кажется, не давало бы богатым и крупным корпорациям столько власти, чтобы формировать наши убеждения и предпочтения. Это дорого и вредно, а появление социальных сетей только усугубило проблемы. Кроме того, рыночная власть в СМИ гораздо более неблагоприятна, чем в других сферах экономики.

Толерантность - свобода людей верить во все, что они хотят, пока эти убеждения не приводят к действиям, наносящим вред другим, - занимает центральное место в представлениях эпохи Просвещения о свободе. А свобода слова подразумевает право на распространение этих взглядов, независимо от того, насколько они противоречат здравому смыслу. Но мы уже видели, что все не так просто. Наука, стремление к истине и создание институтов, оценивающих истину, также являются основой Просвещения. А некоторые решения должны приниматься коллективно. Должны ли мы позволить выбросам парниковых газов продолжаться беспрепятственно? Как нам справиться с кризисом общественного здравоохранения, например пандемией? В этом случае передача научно ложной информации - особенно целенаправленной дезинформации, которая становится вирусной, - может иметь опасные и разрушительные последствия. Это коварные отмели, по которым должны двигаться демократии XXI века, и абсолютистские позиции в отношении свобод нам не помогут.

Размышляя о том, что такое хорошее общество и как его создать - к этой теме я обращаюсь в части III, - мы должны рассмотреть, как наша экономическая и социальная система формирует нас и кто получает право - свободу - формировать нас и наши убеждения.

По общему мнению, нынешние экономические механизмы не работают и не обеспечивают должного баланса свобод. В последующих главах я пытаюсь лучше понять эти недостатки и определить, какая национальная и международная система с большей вероятностью приведет к созданию хорошего общества - или, по крайней мере, приблизит нас к этому стремлению, чем сегодняшний дисфункциональный мир.

Часть 3. Какая экономика способствует созданию хорошего, справедливого и свободного общества?

Основной вопрос этой книги, побудивший меня в первую очередь изучать экономику, - какая экономическая система наиболее благоприятна для хорошего общества?

Существует долгая история неудачных ответов. Феодализм характеризовался высокой концентрацией власти и богатства, низким экономическим ростом и медленным социальным прогрессом. Коммунизм преуспел в создании большей безопасности и большего равенства в материальных благах, но потерпел неудачу по другим пунктам, включая низкий экономический рост, отсутствие свободы во всех измерениях, концентрацию власти и большее неравенство в уровне жизни, чем признают коммунистические правители.

Неолиберализм, доминирующая экономическая система на Западе в течение последних сорока лет, все чаще рассматривается как экономический провал, поскольку он привел к замедлению роста и увеличению неравенства по сравнению с предыдущими десятилетиями. Но я также предположил, что его неудачи гораздо глубже. Она усилила поляризацию общества, породила эгоистичных, материалистичных и зачастую нечестных граждан, а также способствовала растущему дефициту доверия. Несмотря на то, что в ее название (неолиберализм) была заложена концепция свободы, она не обеспечила значимых свобод для большей части населения.

Чтобы найти лучший путь вперед, к общему процветанию и самому широкому набору свобод для большинства людей, нам нужно глубоко задуматься и задать вопросы о том, что такое хорошая экономика и как она связана с хорошим обществом.

Уклонение от сложных вопросов: Притворство в науке

На протяжении последнего столетия экономисты старались избегать этих сложных вопросов. Стандартная теория предполагает, что люди приходят в мир полностью сформированными. То, как мы строим свое общество, никак не влияет на то, какими людьми мы являемся, говорят они. И даже тогда экономисты сосредоточили свой анализ на тех ограниченных ситуациях, в которых никто не может стать лучше, не сделав хуже кому-то другому, что они называют критерием Парето.

Позитивистская экономическая программа, согласно которой каждое утверждение должно быть научно проверено или поддаваться логическому или математическому доказательству, старалась избегать суждений о природе предпочтений и межличностных сравнений. Экономисты сторонились дискуссий о социальной справедливости. Они не хотели говорить о том, кто больше заслуживает, или о моральных правах, которые люди могут иметь на сохранение своих доходов. Они даже не хотели говорить о том, что с моральной или социальной точки зрения желательно переводить деньги от сверхбогатого человека вроде Джеффа Безоса, независимо от того, как он заработал свой доход, к обездоленному человеку, для которого эти доллары означают само выживание. Экономист может сказать: "Я знаю, считаю ли я передачу этих денег желательной, но это мои ценности; как технарь, я не могу навязывать свои ценности другим". Не существует научного или объективного способа оценить, имеет ли доллар большую социальную ценность для того или иного человека.

Пока экономика была эффективной, производя товары по максимально низкой цене и доставляя их потребителям, которые ценят их больше всего, вопрос о том, лучше ли экономика, в которой большая часть доходов достается немногим, чем та, в которой доходы распределяются более равномерно, оставался на усмотрение философов. За распределение доходов отвечал политический процесс, а не экономические технократы. Как отмечалось на сайте в главе 2, такие ученые, как Роберт Лукас, утверждали, что экономисты не должны даже обсуждать проблему неравенства. Разумеется, я считаю, что Лукас ошибался. Общество с заданным количеством благ, распределенных более равномерно, является более справедливым и лучшим обществом, чем то, в котором эти блага достаются немногим. Я представил последовательный способ объяснить, почему: из-за завесы невежества Роулза это то общество, которое большинство людей предпочло бы, но это также общество, в котором больше людей имеют больше свободы и больше возможностей для реализации своего потенциала.

Позитивистская экономическая программа может зайти только так далеко. Паретианский критерий, допускающий вмешательство государства только в том случае, если никому не становится хуже, просто недостаточен для руководства моральными суждениями и государственной политикой. Невозможно многое сказать, не ссылаясь на суждения о том, должны ли фирмы иметь право на эксплуатацию, право на загрязнение окружающей среды или право на распространение ложной или дезинформации.

Политика предполагает компромиссы и моральные оценки.