Книга Огненная река - Питер Хеллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они пошли обратно к сараю. Его отец не отпускал его, держал руку то на его плече, то на его голове. Выступало много людей. Кто-то сыграл песню на гитаре. Затем снова заговорили. Люди плакали. Некоторые смеялись сквозь слезы. Он не мог разобрать слов. Он стоял в глубокой тени импровизированной сцены. Затем он почувствовал, как отец дотронулся до него, и услышал, как тот сказал: «Джек? Джек, тебе есть, что сказать? Просто несколько слов. Что-нибудь?» Он почувствовал, что кивает. Он поднялся на платформу. Единственным, что он мог видеть, был солнечный свет. Он не сказал… ничего. Он замер. И на этом все. Воздух был полон солнца. Никто не произнес ни слова. Что он мог сказать, когда во всем случившимся был виноват он сам? Его рот шевельнулся, но не издал ни звука, и мир перед его глазами начал вращаться. А потом он услышал шорох, подобный порыву ветра, и стук отцовских ботинок по доскам. Почувствовал прикосновение большой руки отца на своем плече, услышал, как он говорит: «Джек. Все в порядке, сынок, все в порядке». Почувствовал, как отец поднял его на руки. Он поднял его на руки и обнял. Обнял крепко, прижал к себе, не переставая шептать: «Пойдем съедим чего-нибудь. Все в порядке, все в порядке…»
Джек не приходил в себя, пока не услышал шум, похожий на прибой. Он очнулся и изо всех сил принялся грести, его слезы капали в воду на дне каноэ, воду, которая была розовой от крови Винна. Ветра не было, воздух совершенно не двигался; должно быть, им не понадобится мотор. Вечер выдался прохладный, солнце светило в верхушках деревьев на левом берегу. А потом он полностью проснулся, как от наркоза, и его охватила паника, потому что он знал, что источником шума был водопад, и знал, что нужно добраться до левого берега. Он сделал глубокий долгий вдох, чертыхнулся, нашел ее глазами. Та часть ее лица, что была доступна его взгляду, была бледной, слишком бледной, но он увидел, как ее дыхание слегка участилось, и выдохнул с облегчением. Он не смотрел на голову Винна, лежащую на его руке. Он смотрел мимо него, чувствовал притяжение ускоряющегося течения, стремящегося вниз, к плоской линии горизонта и обрыву, краю водопада, прикидывал расстояние до открытого участка мощеного пляжа. Он уже нашарил его взглядом, должно быть, это был тот самый выход для пешей переправы, и тут у него в голове промелькнула мысль: мы можем не успеть. Он бросил весло на сиденье, потянулся назад, щелкнул выключателем, нажал на стартер, и двигатель, слава Богу, заурчал и ожил. Он резко оттолкнул рычаг дроссельной заслонки, направил лодку по крутой левой дуге и развернул нос судна против течения под углом к левому берегу. А потом он встал в полный рост на корме и осмотрелся. Свободной рукой он вытащил карабин 308-го калибра оттуда, куда впопыхах засунул его, из-под ремня контейнера для еды, стволом вниз. Он вытащил его, включил двигатель на полную и в очередной раз поразился мощности электромотора. Отличная штука. Он сел, придерживая руль коленом, вскинул винтовку на плечо и оглядел берег.
Он держал оба глаза открытыми и смотрел в оптический прицел. Он позволил перекрестию прицела пройтись по берегу и обратно, затем дальше, в высокую траву и кипрей, затем снова в гущу высоких сосен, возвышающихся на краю леса. Ничего. Если все прошло так, как он рассчитывал, то Пьер должен был быть уже далеко, вероятно, на последних милях пути к Вапаку, где он сразу по прибытии начнет плести ложь так быстро, как только сможет говорить.
Вроде бы никого. Но все-таки. Он отвлекся и с облегчением увидел, что проплыл уже достаточно далеко, чтобы вовремя добраться до пляжа. Он сбросил скорость, потом совсем остановился, осмотрел пляж и деревья невооруженным глазом, а затем снова вскинул винтовку и обшарил прицелом каждый камень, каждое дерево и каждую тень. Ничего и никого. Отлично. Но он не расслаблялся. Он не собирался облажаться сейчас.
Он вскинул винтовку и направил тяжелое каноэ на прибрежные камни, не заботясь о том, чтобы не поцарапать днище, быстро выпрыгнул, хотя корма все еще была в воде, почти бегом преодолел мелководье, оказался перед ним, схватился за нос и сильно потянул назад, так что каноэ оказалось высоко на сухих камнях. Закончив с этим, он рванулся с места. Он снял с плеча карабин 308-го калибра, побежал вверх по пляжу, нырнул в кусты и, сделав круг, спустился обратно. Он двигался с легкостью и быстротой охотника, когда лось-самец, которого он выслеживал, в тревоге задрал нос и убежал с луга. Сейчас в него никто не собирался стрелять. Не сейчас. Он сбавил скорость и спустился вниз между крупными, далеко друг от друга разбросанными соснами, следя глазами за испуганным полетом мухоловки, изменением тени от качнувшейся ветки, взлетом мотылька. Ничего. И тогда он увидел это. Блеск нержавеющей стали в высокой траве. В длинном свете, пробивающемся сквозь сосны. Нержавеющая сталь. Два осторожных шага вперед, и он увидел блестящий ствол, деревянное цевье 12-го калибра, а затем руку мужчины. Отброшенную в сторону. В зеленой клетчатой рубашке. Рука, туловище, странно вывернутое назад, как будто выгнутое дугой, темные кудри на голове и черная флисовая шапка в футе от него в траве. Шерстяная рубашка, покрытая запекшейся кровью, и одно аккуратное пулевое отверстие в центре груди.
* * *
Пьер, ублюдок ты эдакий. Скатертью дорожка.
Он ничего не почувствовал.
Он быстро пригнулся и теперь двигался так низко, как только мог, вплотную к земле, от дерева к дереву, часто останавливаясь, чтобы прислушаться. Он был уверен, что Брент и Джей Ди должны быть уже далеко, однако в том, что Пьер застрелит техасцев, он тоже был уверен, и в итоге оказался неправ. Он не собирался подставляться под выстрел Брента сейчас. Он переходил от дерева к дереву, пока тени сосен удлинялись над пляжем и ложились на камни. Он обошел берег, а затем нырнул вниз по легкой тропинке вокруг водопада – никого.
Он побежал обратно на вершину и поискал в кустах каноэ Пьера – он подумал, что если найдет спутниковый телефон,
