Книга Минский. Изгнанный попаданец - Миф Базаров

А в рюкзаке у тебя поддельные паспорта».

Солдат неспешно вытащил консервы, галеты, хлеб, воду во флягах, плащ-палатку, лопатку, топор, пилу, моток верёвки, ветошь и несколько метательных ножей.

— Где документы? — требовательно поинтересовался у меня поручик.

«Что там происходит?» — не выдержал Антон.

«Похоже, Семён Ивану мой рюкзак отдал. Они были практически идентичны. Вот видишь, проблемы теперь и нет», — успокоил я реципиента.

«Так его ещё могут схватить».

«Не думаю. Если сейчас не схватили, то уже не схватят».

— Это точно ваши вещи? — поинтересовался офицер удивлённо.

— Да, мои, — твёрдо заявил я.

— У вас крайне необычный набор для путешествия дворянина. Где же паспорт?

— Паспорт лежал в рюкзаке. Возможно, кто-то из моих попутчиков его забрал.

— Ты их задержал? — спросил поручик у младшего унтер-офицера, сопроводившего меня.

— Он был в вагоне один, — бодро рапортовал тот.

К нам подошли поближе ещё несколько офицеров: два с синими полосками — водники, и один с зелёной — маг жизни.

— В вагоне было двенадцать человек, девять покинули поезд больше получаса назад, а двое спрыгнули с моста, — сказал я.

— Он говорит правду, — утвердительно кивнул офицер с зелёной полоской на погонах.

— Возможно, но что же вы, сударь, не путешествуете, как все нормальные люди, на пассажирских поездах, а едете в стеснённых условиях товарного поезда? Может быть, вы бандит?

— Я бывший проводник, служил на тройке. Контракт у меня закончился, вот решил отправиться в колонии, а от простых пассажирских поездов меня уже тошнит, всё же пять лет службы. Думал себе устроить небольшое приключение.

Маг жизни несколько раз кивнул, улыбнувшись на мою последнюю фразу.

— Что за тройка такая? — всё не отставал с вопросами поручик.

— Императорский экспресс, поезд номер три.

Брови у офицеров приподнялись от удивления, всё же это элитные поезда. Служба магов там могла приравняться к службе в гвардии Его Императорского Величества.

— Не знаю, что мне с тобой делать, — пожал поручик плечами. — Поедешь в полицейское управление, там тебе помогут или арестуют, если врёшь.

Он отошёл к письменному столу, стоящему внутри шатра, написал что-то на бумаге, подписал и поставил печать, прислонив свой родовой перстень.

— Подпоручик Гаврилов, отвезите задержанного в управление. Перед этим покажите, кого там ваши люди наловили в реке, может быть, он опознает своих соседей, укравших у него документы, — сказал поручик, протянув лист бумаги с приказом.

— Так точно! — бодро рявкнул один из офицеров, стоящих рядом.

Повернулся ко мне.

— Сдайте мне ваше холодное оружие, — Гаврилов протянул руку.

— Нет, — твёрдо ответил я.

Он с удивлением посмотрел на меня, потом вопросительно на начальство, наблюдающее за происходящим.

— Потрудитесь объясниться, сударь, — велел один из старших офицеров.

— Родовые клинки, — я прижал ладонью ножны к ноге.

— Дайте тогда слово дворянина, что не будете убегать и не достанете своё оружие, в то время пока мой человек будет сопровождать вас.

— Слово дворянина! — немного театрально произнёс я.

«Ну у вас и мир! Чем больше здесь нахожусь, тем больше удивляюсь!» — начал я внутренний диалог в своей голове.

«А у тебя по-другому?»

«В моём мире правят деньги».

«А в моём — честь».

Гаврилов, молодой офицер, наверное, буквально недавно окончивший военное училище, отвёл меня к группе из семи выловленных бедолаг. Здесь были в основном молодые мужчины в простой крестьянской одежде. Хотя двое из них имели явно бандитское прошлое, судя по шрамам на лицах, полученных точно не при сборке урожая.

— Здесь нет моих попутчиков, — я бегло окинул взглядом присутствующих.

— Давайте ещё последнюю лодку дождёмся, будем надеяться, что они там.

— А если их там нет?

— То вам не повезло, и документы теперь ваши покоятся на дне реки вместе с их похитителями.

Через пару минут привели последнюю группу выловленных беглецов, моих знакомых там тоже не оказалось.

Я оглянулся на длинный железнодорожный мост через Каму, там сейчас стоял очередной поезд. По отлаженной схеме двигались отделения солдат, обыскивая по очереди каждый вагон. Вскоре они наполнят новыми пленными очередные телеги с клетями. В воду же прыгали всё новые и новые люди.

— Почему такое странное место выбрано для обыска составов, — поинтересовался я у сопровождающего меня офицера.

— Самые отчаянные прыгают в воду, те, кто рассудительные или с детьми, сдаются на месте.

— Если бы это проходило в поле, было бы больше сбежавших?

— Сбежавших? Их нет и не было бы, но могло быть больше жертв среди простых бойцов, идущих на обыск, ну и крестьян больше бы погибло.

— Думаешь, здесь никто не убежал или не спрятался? — махнул я в сторону противоположного берега с огромным лугом и небольшими деревцами, растущими на нём.

— Не думаю, что это возможно. Там вскоре всю местность будут обыскивать уральские казаки, а от них спрятаться не получится.

— Но зачем? Я не помню, чтобы так раньше массово вылавливали крестьян и холопов, что же изменилось?

— Временное правительство в Петербурге вчера подписало новый закон.

— Временное правительство?

— Да, в Зимнем дворце проблемы какие-то с завещанием Императора. Из-за чего было созвано временное правительство из представителей самых уважаемых и влиятельных родов империи. Они же всё равно были там, ожидали оглашения завещания.

— Хм… — задумался я.

— С завещанием в столице какие-то сложности, то ли потеряли, то ли выкрали его. Все крупные города сейчас на ушах стоят в ожидании смены элит.

— Как же тогда закон приняли, если в Петербурге волнения?

— Если бы я знал! Мы тут сами из газет всё узнаём, да и начальство иногда немного разъяснит, но по мне они и сами мало что знают.

— Значит, массовые облавы только сегодня начались?

— С пяти утра, — тяжело вздохнул подпоручик.

Мы подошли к открытому автомобилю. Офицер пригласил меня сесть на заднее сидение, открыв дверь.

— Трогай в управление, — скомандовал он водителю, когда мы уселись.

— М-да… ну у вас и работёнка, армия не должна такими вещами заниматься, для этого полицейское управление есть. Да и им. Ох… — тяжело вздохнул я, — не позавидуешь.

— Нам самим этим заниматься не нравится. Многие из солдат — бывшие крестьяне, заключившие контракт с армией сроком на двадцать лет. Младший офицерский состав — это маги из низших сословий.

—