Книга Крапивник - Екатерина Концова

седые волосы чёрной пылью.

Ещё один удар плетения и крапива исчезла на всём поле.

Щиты рухнули.

На мгновение стало тихо. Не было слышно ни единого звука.

Безмолвие нарушили шаги и шорох платья — старуха спешила к Эдмунду.

Она на ходу сформировала плетение, сложнее которого я не видела в жизни. Десять рун или даже двенадцать.

Старуха сдвинула с разорванного плеча ошмётки ткани и вытянула из глубокой раны лоскут рубашки. Снова пошла кровь, Эд завыл.

— Тихо, — голос её, обычно резкий, тяжёлый и старчески хриплый, звучал жёстко, но не холодно.

— Она была военным врачом, — пояснил Эдмунд так, будто это что-то значило. Впервые на моей памяти смотрел на кого-то с благоговением. Как на непоколебимый авторитет.

Плетение сжалось и впиталось в руку. Можно было видеть, как магия восстанавливала кости и мясо, возвращала кожу и кровь.

— Как ты себя чувствуешь? — когда процедура почти завершилась, она повернула на себя лицо мальчика и убрала со лба и щёк мокрые от крови кудри.

— Почти отлично, — чуть не умерев, Эдмунд, похоже, испугался меньше всех. — Спасибо, профессор. Я где-то ошибся, похоже…

— Уж не знаю, что ты делал, об этом мы ещё поговорим, — женщина вздохнула с облегчением. — Но тебя ждёт дисциплинарное наказание.

— Справедливо, — кивнул подросток.

— Встать можешь?

— М… Да? — Эд перевернулся в живот и, оттолкнувшись от земли, сумел подняться. Рука двигалась и совсем не болела.

— Иди, приведи себя в прядок. Потом сразу в мой кабинет, — её лицо почти приобрело стандартное кислое выражение.

Воспоминание переместилось в небольшое по площади помещение, где всё было словно выверено по линеечке, книги были расставлены по алфавиту, карандаши и перья рядком лежали на столе, отсортированные по длине, а в стопках бумаг ни единый уголок не выступал сильнее прочих.

Самой неаккуратной деталью кабинета был Эдмунд, сидевший перед массивным столом напротив старухи, задом наперёд на стуле, упершись грудью в его спинку. Он объяснял декану, как проводил вычисления и что пытался сделать.

Перед обоими стояло по чашке чая.

— Наверное… в чём-то она была не права, — тихо пробормотал взрослый Эдмунд и пожал плечами. — Нет, конечно, служба стране — дело благородное, но… это должно быть призвание. Как у твоего отца. Он знал куда едет и зачем. И позже, в Обществе… знал, над чем работает.

— Я выпишу тебе пропуск в библиотеку… — старуха потянулась за бумагой. — В раздел углубленной магии. Прочти… вот это.

Она набросала список литературы и протянула Эду. Следом мальчик получил разрешение на доступ к указанным книгам.

— Если соберёшься что-то пробовать — приходи ко мне.

— Да, мадам.

— Всё. Уходим, — Эд начал оглядываться, замечая лиловый туман.

— Может, всё-таки посмотрим дальше.

— Если не прервёшь заклинание, я сам это сделаю.

Появилось новое воспоминание. Было холодно, Эдмунд стоял на бортике фонтана, оглядывая двор.

— Её не видно? — поинтересовался сидящий рядом Аслан.

— Не-а.

— Луна, выйди немедленно! — потребовал Эдмунд.

Я оборвала связь с плетением. Не хотелось испытывать на себе техники защиты разум от проникновения.

Лиловый туман поглотил мир вокруг и выплюнул нас в реальность. Голова кружилась, но в обморок я не падала.

Эдмунд наполнил стакан зельем и, вручив его мне, отправился резать салаты.

— Как придёшь в себя, наряди ветку.

Я поглядела на ель в ведре.

Вдруг в голове что-то щёлкнуло.

На шарике, который забрал Эдмунд, была нарисована девушка с прямыми волосами до пояса и невыдающейся фигурой. Примерно так выглядела в его воспоминании мама.

К тому же… один раз, в начале года она вскользь упоминала, что на четвёртом курсе чуть не вылетела из академии, забросив учёбу из-за какого-то мальчика. И именно после третьего курса, перед началом четвёртого Эд расстался с невестой.

Это ведь… только совпадение, верно?

Главы 55–59. Пацифика

…

55. Пацифика.

…

За окном моего дома медленно двигались люди и повозки. Небо было серым, солнце не выглядывало. Я сидела напротив стекла в пыльной комнате, монотонно ворочая спицами. Вязала шарф.

Я так рвалась из больницы, а в итоге хочу вернуться туда. Дома пыльно, грязно, одиноко, надо готовить и стирать самостоятельно. Мама иногда приходит. Иногда папа. Иногда Оливия. Всё.

Может, инсценировать какой-нибудь приступ? Вернуться в больницу.

Спицы мерно стучали. Я уже не смотрела на них, предпочитая разглядывать людей.

Я бросила короткий взгляд на часы. Без пятнадцати час. Скоро нужно будет пойти обедать.

Клубок малиновых ниток упал с колен на пол, и я обнаружила, что от него осталось совсем немного.

Бросив взгляд на шапку того же цвета, лежащую в корзинке с нитками, я поняла, что сделать на неё помпон мне будет не из чего, впрочем, как и продолжение шарфа. Да и вообще, что-то у меня ниток мало осталось. Надо будет закупиться.

Какой длины уже этот шарф? Я развернула изделие.

— Господи…

Да он уже длиннее, чем я. Надо заканчивать.

Я начала провязывать конец.

— Зато не короткий.

Сделав последний ряд, я положила абсолютно ненужный шарф в шапку и забросила на шкаф. Резкие движения отозвались болью. Проклиная все на свете, я вжалась спиной в кресло.

Часы издали звонкую трель, оповещая о начале нового часа. Пора обедать и принимать лекарства.

Я медленно встала и побрела из комнаты.

С горем пополам, я спустилась по лестнице на первый этаж и зашла в кухню.

Табуретка. С недавнего времени я обожаю всё, что связанно с сидением и лежанием.

Я села на заранее поставленный у холодильного шкафа стул и, вздохнув с облегчением, открыла артефакт.

— Что бы мне съесть?

Правильное меню предполагало овощи на пару, крем-суп, не кислый кефир и зелень, но ведь всё это надо готовить. Откуда взять силы на это? А мне бы ещё в магазин сходить, купить ниток на помпон для шапки. Может, даже маленькие помпончики на шарф сделаю.

Я искоса глянула на шкафчик, где лежали наркотические конфеты. Нет-нет-нет. Скорее всего, после прогулки до магазина они мне понадобится — длительный поход вымотает меня до предела — но не сейчас.

Что-то я отвлеклась. Надо заняться обедом.

Я вытащила миску с заготовками рыбных котлет и присмотрелась к овощам. От одного вида цветной капусты к горлу подступил ком. Мерзость.

Я достала отваренную тыкву. Погрею и нормально будет.

Наполнив кастрюлю водой, я положила поверх сито и включила нагреватель.

Пока вода для готовки на пару закипала, я от скуки ковыряла холодную тыкву вилкой.

Наломав мелких кусочков, я зачерпнула их и сунула в рот.

Меня согнуло пополам. Рвоты не было, но ощущения были почти идентичны.

Выключив артефакт нагрева, я убрала еду