Книга Пятая авеню, дом один - Кэндес Бушнелл

— Малыш, я тебя узнала, — сказала она. — Боже, что ты нацепил?

— Сегодня Хэллоуин, — напомнил Окленд.

— Я в курсе. Ну, так кого ты изображаешь?

Филипп уже начинал ощущать неловкость и раздражение.

— Никого, — отрезал он, ткнув в кнопку вызова лифта.

Двери открылись, и они вошли в кабинку.

— Классная шляпа, Окленд, — похвалила Шиффер, осмотрев Филиппа с головы до ног. — Но маскироваться ты никогда не умел.

Лифт остановился на девятом этаже. Шиффер напоследок смерила Филиппа взглядом, покачала головой и вышла. «Опять она уходит от меня», — подумал он.

Основательно зависнув на вечеринке с Тайером, Лола начисто позабыла о времени. Тайер Кор был знаком со всей компанией и то и дело представлял ее друзьям. Лола присела к нему на колени.

— Чувствуешь, как встрепенулся мой дружок? — спросил он.

Подошла Франческа. Они с Лолой выскользнули на лестницу покурить марихуаны, затем нашли кого-то с бутылкой водки. Тут один динамик выпал за окно — веселье только начиналось.

В три часа ночи комната озарилась красно-белыми вспышками полицейских машин и на пороге появились стражи порядка с фонариками. Лола со всех ног кинулась вниз по лестнице и во всю прыть припустила по Третьей авеню. На Пятой улице она остановилась, спохватившись, что оказалась одна на улице глубокой ночью. Было холодно, ноги разболелись от каблуков, во рту пересохло, и на пьяную голову она никак не могла сообразить, что делать.

Обхватив плечи руками, чтобы хоть как-то сберечь тепло, Лола, оступаясь, пошла вперед. На улицах по-прежнему было много гуляющих, которые дружно оборачивались на бредущую практически в одном нижнем белье соблазнительную девушку. «Какая у тебя красивая задница!» — восхищенно повторял Тайер Кор. Не будь Филиппа, Лола ушла бы к Тайеру, но при мысли о сексе в кошмарной квартире с Джошем за фанерной стенкой ее чуть не выворачивало наизнанку. Так часто и бывает — встречает девушка интересного парня, а он живет в отвратительной дыре. Она, Лола, никогда не смогла бы существовать в таких условиях. Вот и мама говорит: «Это не жизнь, а выживание».

Наконец она доковыляла до Пятой авеню, пустынной и призрачной в желтом свете уличных фонарей. Лола еще не возвращалась сюда так поздно. Вход оказался закрыт; в панике она забарабанила в дверь и разбудила швейцара, мирно спавшего в кресле. Лолу он не знал и вымотал ей всю душу, настаивая, чтобы она позвонила мистеру Окленду по интеркому. Когда Лола наконец поднялась на тринадцатый этаж, Филипп стоял в прихожей в одних трусах и футболке с «Роллинг стоунз».

— Господи Иисусе, Лола, четвертый час!

— Я отрывалась, — хихикнула она.

— Это я вижу.

— Я пыталась тебе позвонить, — начала она оправдываться, хлопая ресницами. — Но ты не отвечал.

— Угу, — хмыкнул Филипп.

— Я не виновата, — настаивала Лола. — Вот что бывает, когда ты трубку не берешь!

— Спокойной ночи, — ледяным тоном сказал Филипп, повернулся и ушел в спальню.

— Ну и отлично, — разозлилась Лола и двинулась на кухню. Такого приема она не ожидала. Кипя от злости, она решительно направилась в спальню вправлять мозги сценаристу и учить его обращаться с девушками. — Я развлекалась, понятно? — громко начала она. — Это что, преступление?

— Иди спать. Или возвращайся к себе домой.

Лола решила сменить тактику. Она просунула руку под одеяло Филиппа и погладила пальчиками его пенис.

— А ты не хочешь развлечься?

Окленд резко отбросил ее руку.

— Ложись спать, я сказал. Не можешь заснуть, уходи на диван.

Лола возмущенно взглянула на него, медленно стянула — ну, скажем так — одежду и легла на кровать. Филипп лежал с закрытыми глазами. Лола перевернулась на живот, как бы нечаянно задев его ступней.

Он сел в кровати.

— Я не шучу, — повысил он голос. — Не спится — перебирайся на диван.

— Да в чем твоя проблема? — завела она снова.

— Слушай, мне нужно поспать. У меня завтра насыщенный день.

— Ладно, ладно, — огрызнулась она. — Я выпью снотворное.

— Универсальное решение, правда? — пробормотал Филипп. — Одна пилюля, и готово.

— Сам ты пилюля, — буркнула Лола.

Она заснула не сразу, лежала в темноте и злилась на Филиппа. С таким по вечеринкам не походишь. Наверное, лучше будет порвать с ним и уйти к Тайеру. Но тут же она вспомнила его жуткий гадюшник, отсутствие денег и то, что в принципе Кор — плохо отмытый засранец. Порвав с Филиппом, она вернется в исходную точку: жизнь в Нью-Йорке придется начинать с нуля. Довольствоваться крошечной квартиркой на Одиннадцатой улице и ходить на терминаторские вечеринки. Не будет ни громких премьер, ни обедов в «Уэверли инн», ни гламурного общества. Нет, нужно остаться с Филиппом еще на какое-то время. Либо он женится на ней, либо кто-нибудь еще подвернется и она прославится без его помощи.

На следующее утро Филипп приветствовал ее арктически холодным «добрым утром». Голова у Лолы была как шар для боулинга, но она не жаловалась, ожидая, когда Филипп сменит гнев на милость. Она с трудом поднялась с кровати и поплелась в ванную, где он брился. Присев на стульчак, она обхватила ноги Филиппа и посмотрела на него снизу вверх сквозь спутанные черные пряди, падавшие ей на лицо.

— Не сердись на меня, — попросила она. — Я не знала, что ты так огорчишься.

Филипп положил бритву и посмотрел на нее. Вчера после неловкой встречи с Шиффер он лежал в постели, ожидая возвращения Лолы, и размышлял, в кого он превратился. Может, Нини права и он староват для двадцатилетней? Но что прикажете делать? Шиффер Даймонд одержима карьерой — ей он не нужен. Можно, конечно, попробовать найти милую, культурную, воспитанную женщину своего возраста вроде Сондры, но это означало поставить крест на хорошем сексе. К такому Филипп был не готов. Для него это было равносильно тому, чтобы вывесить из окна белый флаг.

А тут в ванной роскошная Лола Фэбрикан, раскаивающаяся и готовая на все. Он вздохнул:

— О’кей, Лола. Но чтобы больше подобное не повторялось.

— Никогда! — Она вскочила. — Обещаю. О, Филипп, я так тебя люблю! — И весело побежала в спальню.

Филипп улыбнулся. Где она набралась столь нереальных представлений о любви?

— Лола! — крикнул он. — А ты не хочешь приготовить завтрак?

Она засмеялась:

— Ты же знаешь, я не умею готовить!

— Может, пора научиться?

— Зачем? — удивилась она.

Филипп закончил бриться и внимательно оглядел себя в зеркало. У него и раньше были молодые любовницы, но всем им далеко до Лолы, решил он. Обычно молодые гораздо более покладисты. Он отступил на шаг и похлопал себя по щекам, затем покачал головой — кого он обманывает? Шиффер Даймонд была куда бесшабашнее Лолы. Но ее он любил, хотя временами готов был лезть на стенку — однажды Шиффер, например, предложила ему заняться сексом с другим мужчиной. Может, пошутила, однако голову на отсечение Филипп бы не дал. А в Лолу он не влюблен, стало быть, подбодрил себя Окленд, неуязвим для ее выходок.