Книга Время второго оборота - Юрий Александрович Широков

силу объективных причин. Можно сказать – даже женственной. Требующей для себя постоянного внимания, комфорта, подарков, почитания. В меру капризной, постоянно обижаться на слова, не замечать поступки, грузить лишь на того, кто везёт и… главное быть – «Я такая, какая есть»! (Всё по закону! Вот такой закон! Никто с этим просто ничего поделать не может!) Ну и конечно – макияж, внешние эффекты, а главное – виноваты все, кроме неё. Впрочем, это (по мнению большинства её сторонников) – лишь положительные качества, только подчёркивающие избранность. Ведь она – от Бога…

Простите за армейский каламбур, но всё равно «мягким *** в семье порядок не наведёшь». Правда, бизнес несёт убытки! Богачи разоряются и уходят в дворники (дворники не несут убытков!), их гаремы – на панель всем составом… А куда уходят миллиарды тонн одной только нефти? «Учёные» опять спорят: Земля то ли прибавляет в весе, то ли наоборот. Важно ли это? Наверное – да. В результате изменения массы планеты сила гравитации может изменить положение её орбиты. Замерзающий на границе жизни и смерти слышит звон колокольчиков. Это приближается оленья упряжка Хозяйки тундры. А сгинувшие в преисподней пожаров? Наверное, видят огромное, щедрое, как праздник, Солнце. Перестав культивировать механизм саморегуляции (законы и заповеди) и выполнять свои изначально возложенные на неё функции, власть перестала быть инструментом качественного контроля и регулирования. Дав свободу для развития всех существующих пороков, она сильно ослабила организм человечества.

По этой причине сама вместе с другими будет вынуждена стать клеткой (биол.) для проникновения нового, ещё не известного вируса, который не оставит ей никаких шансов.

«Неправедный пусть ещё делает неправду; нечистый пусть ещё сквернится; праведный да творит правду ещё, и святый да освящается ещё. Се, гряду скоро, и возмездие Моё со Мною, чтобы воздать каждому по делам его. Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний» (Откр. 22:11–13).

Люди, вирусы, раковые клетки

(люди ‐ вирусы ‐ раковые клетки)

Снова утро, но светло лишь под фонарями. Впереди идущий, вихляющийся силуэт оставляет за собой характерный ядовитый шлейф. Чуть не дойдя до скульптурной композиции Герою России генералу Романову, особь, дёрнувшись всем телом, привычно швыряет окурок в «зелёную зону». Огонёк, описав ломаную дугу, гаснет в грязной сырой листве, среди десятков, сотен своих более ранних собратьев… Навстречу, нарочито сутулясь, шаркают ещё двое таких же трансгендеров. Капюшоноголовые. Важно, деловито, мусоля концы своих контрафактных «петров». За ними следом – ещё и ещё. Следы их присутствия останутся всюду: на остановках общественного транспорта, в цветочных клумбах, на лестничных клетках и детских площадках…

…Была середина апреля девяносто пятого. Весенний воздух наполнял лёгкие свободой, а сердце – радостью и каким-то бессознательным ожиданием скорого счастья. Осталось чуть больше месяца до вывода. Минус время на сборы, на подготовку людей и техники к маршу… Когда на одной из дальних позиций устроили что-то вроде праздничного салюта, и. о. начальника штаба гневно вошёл в эфир: «Что за стрельба?!» Нарушив дисциплину связи, ему весело, по-киношному, ответили: «Победа, браток!» Наверное, командир седьмой роты Слава Кубынин подумал, что в мутном, от треска и шипения, эфире никто толком не поймёт, чей это был голос. Голос был его, стрелять перестали, и начальство переключилось на другие проблемы.

«Бамут – не Берлин, штурмовать не будем. Будут работать артиллерия и авиация». Этим словам тогда ещё генерал-лейтенанта Романова в боевых порядках особого значения не придали. Грязь, бельевые вши и скудный окопный паёк на тот момент казались более насущной проблемой. Честно говоря, о предстоящей операции вообще толком ничего не знали. Это сейчас пишут, что в так называемом бамутском гарнизоне были батальоны Басаева и Хайхароева, отряд «Асса», сотни наёмников… Впрочем, а что нужно знать «сменным мишеням» – солдату, младшему офицеру? «Целься в грудь, маленький зуав, кричи „ура“!» [36]На следующий день штурма действительно не было. Была попытка занять село фактически сходу. В итоге – десятки убитых и раненых, пропавшие без вести, сгоревшая техника и команда на отход. Когда уже за селом разрозненные подразделения начали собираться в колонну, к командно-штабной машине вызвали командиров штурмовых групп.

– Слава пропал! – выдохнул, вернувшись, старший. – И с ним ещё одиннадцать человек…

Ночь. Подготовка к бою. Отбивать своих. В строю – только добровольцы. Самые отчаянные офицеры и самые надёжные солдаты. Разгрузки и карманы некрасиво оттопырены. В них – гранаты, патроны в пачках, россыпью. Навязчивое, но осторожное желание вспомнить короткий ночной сон. О чём он? А что прошлой ночью снилось Славе? Уже на подходе к селу перед колонной приземлился вертолёт… Команда на запрет движения. Отбивать было уже некого. Все, оказавшиеся в плену у боевиков, к этому времени уже приняли мученическую смерть…

Вот, собственно, и всё, что он знал о Романове, который, несмотря на тяжелейшее ранение (полученное в октябре девяносто пятого), до сих пор жив. Его фигура, отлитая из бронзы, возвышается в аллее, названной его именем. Особям всё это неинтересно. Они не вникают. С одной стороны – у них наверняка какая-то своя правда, своё «видение». Только если бы скульптура находилась, например, в том же Грозном, вникать бы пришлось. Иначе жди неприятных сюрпризов: от оплаты штрафа (кругленькой суммы) до перспективы погостить в подвале какого-нибудь местного РОВД… Правильно ли это? Конечно – нет. Особь должна, наоборот, всячески охраняться. Она должна купить ещё много всякой ядовитой дряни, лекарств, набрать кучу кредитов. Обеспечить работой коммунальные службы, спекулянтов, сутенёров, наркодилеров и торговцев краденым. А в подвале неожиданно могут появиться стихийные мысли о христианской любви, как альтернативе общения с властью. Вдруг ещё и власть покажется никому не нужной… Так или иначе, всегда есть те, кто делает мир гаже и уродливее. Наверное, они делают это совсем не специально, не назло кому-то. Просто, по их мнению, именно так он и должен выглядеть…

Изучая поведение людей, элементарных частиц, микроорганизмов и простейших существ, поведение которых в отличие от человека носит открытый формат, проявляется множество закономерностей, одинаково присущих всем перечисленным видам существования материи. Прежде всего – это характер, проявляющийся во всём. Каждому человеку присущ устойчивый индивидуальный комплекс условно-рефлекторных двигательных (и не только) реакций (в психологии – динамический стереотип поведения) и система тропизмов (первичных мотивов). В зависимости от решаемых биологических задач, человек также способен проявлять качества фактически любого представителя существующего мира. Что дают такие знания? Они дают совершенный арсенал для психоанализа и колоссальный, абсолютный опыт выживания в любых условиях с сохранением всех функций организма. Задача для