Книга Воролов - Виктория и Сергей Журавлевы

все же прошу поверить мне на слово – цена ее страшна! Говоря начистоту, портрет этот совершенно определенно стоил нескольких человеческих душ. Но о подробностях позвольте мне умолчать. Пусть это останется профессиональной тайной демиурга!

Павел Аркадьевич рассмеялся:

– Скрытничаете, Михаил Алексеевич? Туману напускаете? Ну, воля ваша, понимаю. Что же, еще раз примите мои искренние поздравления с победой, с великолепной работой и разрешите мне вас покинуть: дела, дела…

Откланявшегося Павла Аркадьевича сменил почтенный полковник с супругой, потом высокий худощавый брюнет в черном прокурорском кителе, а затем пришел черед поздравлений от литературного критика Энского, явившегося в сопровождении нескольких восторженных дам из числа истинных ценителей искусства. Эта шумная компания завладела вниманием художника и оживленной беседой увлекла его по направлению к столику с шампанским и сластями.

Азаревич еще некоторое время стоял у картины, устремив задумчивый взгляд на холст. Потом он развернулся и, пробравшись сквозь теснившуюся перед полотном публику, пошел к выходу. Вслед ему с портрета, кутаясь в складках алого театрального занавеса и поигрывая зажатой в руке венецианской маской, смотрел одетый в изумрудную военную форму приятный молодой человек с нехерувимскими глазами.