Книга Амулет ведьмы - Анна Безбрежная

я бы поступила точно так же на твоем месте.

Я подошла к ней ближе, заглянув в ее потухшие глаза. Как будто из них ушло что-то…

– Это же не конец, Ребекка. Я верю, что у тебя в жизни обязательно появится достойный мужчина, с которым возникнут обоюдные чувства. У тебя целая жизнь впереди! – пыталась я подбодрить ее.

Она ответила бесцветным голосом:

– Возможно, все так и будет.

Мне не нравился ее настрой, как будто Бекка пыталась от меня отмахнуться.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила я тихо, присев на краешек ее кровати. Ребекка посмотрела на деревянную стену отсутствующим взором и, положив руку на грудь, сказала:

– Вот здесь всегда была боль. Болела душа, болело сердце по любимому, который никогда не мог быть со мной. А теперь там пусто… Будто дыра образовалась. – Девушка потерла то место, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя. – Я абсолютно ничего не чувствую. Может быть, это и к лучшему.

Больше она не сказала ни слова.

Я еще немного посидела рядом и решила покинуть комнату. Уже возле двери я услышала слова:

– Береги ее.

Я обернулась и спросила:

– Кого?

– Любовь свою.

Я молча кивнула и вышла. Прислонившись спиной к двери, я почувствовала, как холодные слезы скатываются по щекам.

* * *

Холодный ветер гнал над деревьями серые тучи. Небо потемнело, предвещая бурю. Я поежилась и закуталась в теплую накидку.

Карета уже ждала, сумки были упакованы. Мы уезжали с подворья вместе с Горденом, оставляя Ребекку на попечение Кастеля. Верховный маг приказал приехать полицейским из ближайшего города для их охраны. Как только Ребекка немного окрепнет, они с Кастелем вернутся в столицу.

* * *

Капли дождя стучали по крыше кареты. Картина за окном размылась, лишившись четких контуров. Деревья раскачивались из стороны в сторону, не пытаясь сопротивляться порывам ветра. Вдалеке раздался гром, и небо прорезала яркая вспышка молнии.

Но мне было тепло, хорошо и не страшно, потому что солнце находилось рядом – оно отогревало мою душу через руки Гордена, прижимавшие меня к его широкой и надежной груди. А в его глазах жило Южное море. И это была стихия, укрощенная мной.

Всю дорогу до города Горден меня целовал. То ласково, и я плавилась медом в его руках, то страстно, поглощая меня пожаром и зажигая огонь внутри. Я прижималась к нему и чувствовала, что сейчас воистину счастлива и наконец узнала, что такое любовь. Я так хотела, чтобы эти минуты длились вечно. Не хотелось, чтобы эта дорога заканчивалась, потому что такая близость наших душ была впервые.

Я понимала, что пропала и теперь мое сердце полностью принадлежит Гордену. Моя душа рвется к нему. Я хотела его любви… Сгорать в нем, плавиться в его объятиях и принадлежать ему полностью.

32

– Виля! – позвала я громко, войдя в дом.

Горден помог занести сумки и сладко поцеловал перед тем, как уйти. А как ушел – в груди стало пусто, словно от меня оторвали часть чего-то нужного. И я моментально соскучилась по нему, не хотелось ни на минуту с ним расставаться.

Я заглянула в комнату наверху – кота нигде не было. Похоже, тетя еще не привела его, хотя мы условились, что к моему приезду она должна была привезти фамильяра обратно домой. Я так соскучилась по своему коту, что, даже не переодевшись, побежала к тете Марте и сразу же бросилась обнимать Вилечку. Поцеловала, почесала между ушек. Обычно он не очень любил, когда его гладили, – не королевское это дело, но мне нравилась его гладкая мягкая шерстка, да и сам он довольно мурчал в ответ.

– Ох как ты… раздобрел, – трогая упитанные сверх меры бока Вили, выдала я. Мой фамильяр точно поправился на пару килограммов.

– Приехала наконец, – фыркнул Виля, отталкивая лапой мою руку от своих боков.

– Марика, расскажи все! – попросила тетя Марта, обняв и расцеловав меня. Она была одна дома: дядя уехал по делам, а сестры учились.

Тетя усадила меня к столу, а Виля тут же пристроился рядом на стуле – еле запрыгнул, вес не позволял быть легкой ланью. А я еще раз его обняла и поцеловала.

– Как же я соскучилась по тебе! И по тебе, конечно, тетя!

Она тем временем выставила на стол вареники с сыром, сметану, блины с ветчиной и неизменные сосиски. Виля удостоился отдельной миски со сметаной. Он быстро сунул туда свою мордочку, вывозившись по уши.

– Марика, не томи, рассказывай! – Тетя присела рядом, налив крепкий черный чай.

Рассказывать о плохом я бы точно не стала, незачем беспокоить тетю. Тем более Горден все решит, я уверена. Но ведь были и прекрасные моменты! Ярмарка, наша свадьба, ну и что, что ненастоящая, сладкие поцелуи и ласка, которая касалась не только тела, но и души. Рот сам по себе растянулся до ушей при воспоминании об этом.

– Судя по тому, как ты светишься, все прошло прекрасно, – хитро заулыбалась тетя. – Я так думаю, все дело в твоем начальнике.

– Да, в Гордене, – скромно ответила я.

– И, похоже, тут кто-то влюбился, – похлопала меня по плечу родственница. – Он тебе уже сделал предложение? Ух ты… Я надеялась, что ты в Магконтроле найдешь себе какого-нибудь достойного мужчину, но даже не мечтала, что это будет сам Верховный маг! – указала она пальцем в небо.

– Вот это да! – Тетя прижала руку к груди, не переставая хитро улыбаться. – Это как же мне будут завидовать Клара и Маргарита, когда я им расскажу об этом! Они же облезут неровно, их-то дочери никак не могут выйти замуж! – Тетя возбужденно забегала по кухне. – Так, надо же успеть подготовиться к свадьбе! Найти помещение… Ой! Надо сделать запас мяса! Марика! Я никому не доверю готовку. Все беру на себя, – тараторила она и хватала то прихватку, то половник, сосредоточившись на грандиозном событии, которое не предстояло.

– Тетя, подожди! Никакого предложения еще не было.

Тетя Марта непонимающе на меня взглянула, а потом схватилась за сердце, удивленно округлив рот.

– Ты что, провела с ним ночь, а он не сделал тебе предложение? Опорочил и бросил тебя? – нахмурилась тетя. – Как ты могла! До свадьбы лечь к мужчине в постель! Вот он и посчитал тебя девушкой легкого поведения и бросил. Если ты рассчитывала получить такого мужа, как Верховный, то нужно было делать все совершенно не так!

Она гневно уперла руки в бока.

– У нас с Горденом ничего