Книга Я – невеста Кощея, или Ленка, ты попала! - Лоя Дорских
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я узнала этот голос. Это была моя мама… Но понимание этого факта больше ничего мне не прояснило. Разве что сейчас я наблюдала послание от Алатыря. Вот так он, получалось, показывал ответы.
– Мы сумеем её защитить…
– Ядвига сказала, что нет! – перебила отца мама. Сейчас я видела их чуть чётче, но всё равно это были всего лишь мельтешившие снежинки, а не живые люди. – Она не видит другого варианта, как ты не понимаешь! Твоя самоуверенность погубит Елену!
– Но я несу ответственность не только за неё! – рявкнул отец, заставив мать отшатнуться в сторону. – Алатырь просит слишком высокую цену за свою помощь. Ты подумала о людях? Почему они должны страдать по нашей вине? Это мы должны следить за их покоем, а не перекладывать свою ношу на кого бы то ни было!
– Хочешь сказать, что тебе плевать на нашу дочь?! – взвизгнула мама, закрывая руками лицо. – Как ты можешь говорить такое?
– Я хочу сказать, что иногда спасение одной жизни несёт за собой гибель многих и я не могу так поступить со своими подданными. Просто не могу.
– Так спроси у наших подданных! – отчаянно прокричала мама. – Объясни им всё! И риски, и последствия! Елена – их будущая царевна, её судьба переплетена с их жизнями. И от того, какой дорогой она пойдёт, если мы сумеем сберечь её, зависят и их судьбы!
– Да будет так, – рвано кивнул отец.
Снежинки вновь разлетелись в разные стороны, превратившись в простой сильный снегопад, ничего больше мне не показывающий.
– Мама! – закричала я, рванувшись вперёд, пытаясь догнать видение. – Папа! Подождите!
Ответом мне были лишь завывания ветра и больно ударяющие по замёрзшему лицу комья снега.
– Пожалуйста… – я даже не заметила, как с моих ног сползли туфли, оставшись в снеге позади меня.
Ноги давно уже окоченели, чувствуя лишь обжигающую боль при каждом шаге.
– … Ядвига не видит иного способа спасти жизнь царевны Елены, кроме как воспользоваться силами Алатырь-камня и спрятать мою дочь в другом мире, пока не придёт срок её совершеннолетия, – услышав голос отца, я резко обернулась.
Снежинки вновь переплетались между собой, формируя очертания балкона, со стоявшей на нём парой и множеством людей внизу.
– Плата высока, – продолжал говорить отец. – Волей Алатыря, в уплату ворожбы обратится наш град камнем, до тех пор, пока не вернётся царевна в Тридевятое и не займёт данное ей по праву рождения и судьбы место. Я не могу заставить вас помочь мне и согласиться. Я могу лишь просить. Решение принимаете лишь вы…
Снежное видение вновь исчезло, но на этот раз я никуда не стала бежать. Стуча зубами от холода, я просто крутила головой, пытаясь понять, с какой стороны мне покажут следующий фрагмент из прошлого.
Пока я понимала лишь то, что отец не горел желанием меня спасать… что бы там мне не грозило. Но явно что-то серьёзное, раз стоял вопрос жизни и смерти! И он готов был… готов…
– Люди сделали свой выбор, Салтан, – снежинки вновь показали мне разговор родителей, находящихся наедине. – Они согласны. Они поняли…
– И я буду им вечно благодарен за это, – ответил маме отец. – Я приведу Ядвигу. Собери Елену.
– Хорошо…
Образы сменились, показывая то, что я и так помнила.
Ночь, окраина дворца, меня передают Ядвиге, пока я держусь за Серого, как за спасательный круг. Но на том моменте, когда ведьма увела маленькую меня в сторону, снежинки не осыпались. Они показали мне то, что происходило дальше. Как родители уходят во дворец, как проходят через тронный зал и занимают свои места.
Вокруг было полно людей. Не только перед опустившимися на свои троны родителями… Люди стояли в коридорах дворца, во внутреннем дворе, на площади… Они замерли и ждали, когда Алатырь примет плату…
Моё же внимание сосредоточилось на родителях. Рядом с ними пустовали два трона меньшего размера, чем те, на которых они восседали. Один был моим, я это вспомнила, а второй… Гвидона. Но где же он сам?...
– Гвидон? – словно услышав мои мысленные рассуждения, мама тихо позвала его. – Может ты…
– Я останусь здесь, матушка, – брат оказался среди толпы подданных. – Я буду со своим народом.
– Истинный будущий правитель… – похвалил его отец, но на этом всё оборвалось.
Снежинки замерли, показывая мне силуэты околдованных людей и то, как неожиданно среди застывших фигур показались очертания мужчины, который уверенно приближался к тронам.
– Говорят, что самый страшный час – это час перед рассветом. Самый тихий и тёмный, – он остановился напротив отца, постучав костяшками правой руки по его окаменевшей щеке. – Но ещё страшнее первый час сотворённой ворожбы. Ты меня ведь слышишь, Салтан? Должен ещё слышать. Чары вступили в свои права, но разумом ещё не завладели. Так слушай, пока можешь. Слушай и беззвучно кричи от своей беспомощности!
Мужчина рассмеялся, заставляя меня заткнуть уши заледеневшими руками. Мне было страшно. Незнакомец пугал меня тоном своего голоса, словами, что он произносил перед зачарованными людьми. Даже снежинки, изображающие его для меня, были не белоснежными, а серыми, как чернеющий весной снег.
– Я никогда не прощу тебе твоё стремление отдать дочь этим нелюдям, – отсмеявшись, мужчина перешёл на шёпот. – Ты просчитался. Елена должна сюда вернуться, поэтому Алатырь открыл для неё путь в твой дворец. Твоя кровь – вот ключ Елены. Она твоё продолжение… Но и в моих жилах течёт эта же кровь, брат мой. Не думал же ты, что я не узнаю про ваш сговор? Не приду?
Он снова рассмеялся, пока я с ненавистью следила за каждым его движением.
Святогор.
– На Ядвигу можешь не надеяться, – усмехнулся мой дядюшка в лицо не имеющего возможности возразить ему отцу. – Я успел вмешаться… Ты не подумай, Елена в порядке. Как и сама старая ведьма, вот только… Видишь ли, дочь твою она воспитает не так, как вы планировали. У Ядвиги нет сил, чтобы вернуться, да и с памятью проблемы какие-то, – Святогор вновь не удержался от полного превосходства смешка. – Она проживёт там крохи простой жизни и умрёт, так и не вспомнив, кто она. Откуда. И с какой целью заботится о
