Книга Вепсы. Очерки культуры и истории - Зинаида Ивановна Строгальщикова

вепсов стало одной из основных тем в работе ИЯЛИ, созданного в составе образованной в 1946 г. в Карелии - как союзной республике-Карело-Финской научно-исследовательской базы АН СССР. Его продолжили те же ученые, которые стояли во главе первого периода вепсского возрождения - Н. И. Богданов и М.М. Хямяляйнен.

В 1960-1970-е гг. изучение вепсского языка проводилось М.И. Зайцевой и М.И. Муллонен, подготовивших к публикации уникальное издание - диалектный Словарь вепсского языка.

В настоящее время ИЯЛИ является самым известным научным центром по исследованию вепсского языка, истории и культуры вепсского народа. В конце 1980-х г. сотрудники ИЯЛИ активно включились в работу по восстановлению карельской и вепсской письменностей, обеспечивая его научную основу.

ГЛАВА 17. ЭТНИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ВЕПСОВ В 1940-1980-е годы.

Последствия социальных потрясений 1930-х г. (раскулачивание, репрессии), а затем и войн: СССР с Финляндией (1939-1940 гг.) и Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) оказали крайне неблагоприятное воздействие на демографическую структуру вепсского населения. После неоднократных административных преобразований в первой половине 1960-х гг. вепсские поселения в Ленинградской области оказались на пересечении границ четырех районов: Подпорожского, Бокситогорского, Лодейнопольского и Тихвинского, что привело к ослаблению связей между вепсами, живущими в соседних деревнях, оказавшихся в разных районах области.

Ситуацию в Ленинградской области после запрета использования вепсской письменности и преподавания на вепсском языке в школе до конца 1980-х гг. можно характеризовать как полное исключение вепсов из культурной и образовательной политики региона.

Это привело к формированию у вепсов негативной этнической идентичности, что проявлялось в нежелании вепсов, выезжающих из сел за пределы своей этнической территории, указывать при переписях свою национальность. По утверждению работников сельских советов, часто молодежь, покидая вепсские села, не противилась записи их русскими по национальности, а некоторые даже сами настаивали на этом, чтобы избежать психологического дискомфорта в иноэтничном окружении, где они могли столкнуться с восприятием их, как представителей более низкой по статусу и менее культурной группы. В 1960-1970-е гг. выезд вепсов с родины значительно ускорился из-за политики ликвидации так называемых неперспективных деревень. Миграция вепсов в поселки и города до 1990-х гг. оказалась для народа в то время «безвозвратной». По данным статистики на вепсское городское население было крайне малочисленным (см. прил., табл. 2.). Быстрая этническая ассимиляция в городах стала одной из основных причин резкого сокращения общей численности вепсов в Ленинградской области в период с 1959 по 1989 г. - с 8,3 до 4,3 тыс. чел., а «уход» молодежи в русские вел к старению вепсского этноса.

Еще более драматичной оказалась история вепсов Вологодской области в связи с известным решением властей в 1953 г. о переселении шимозерских вепсов в Ошту. Прощание с родной землей, родительским домом настолько глубоко отразились в народном сознании вепсов Шимозерья, что у шимозерских вепсов исполнялись плачи о покинутой родине. Здесь вепсское население практически исчезло из статистики и появилось только в переписи 1989 г. (см. прил., табл. 2).

Ликвидация вепсской письменности негласно вводила запрет на использование вепсского языка при проведении официальных мероприятий, но общение на родном языке еще долго оставалось основным в вепсских деревнях. По сообщению М.И. Муллонен, проводившей с 1961 г. сбор языкового материала для будущего словаря вепсского языка в Ленинградской и Вологодской областях, всё вепсское население, включая детей, говорило по-вепсски, даже на колхозных собраниях.

Словарь вепсского языка, подготовленый М.И. Зайцевой и М.И. Муллонен в годы активного бытования вепсского языка в сельской среде, навсегда останется важнейшим источником не только для исследователей вепсского языка и этнографии, но и для других прибалтийско-финских народов (рис. 89).

Рис. 89. Муллонен Мария Ивановна (1930-2008), языковед, исследователь вепсского языка, автор учебников вепсского языка в 1990-2000 годы

На этническое самосознание вепсов в Ленинградской и Вологодской областях негативно повлияла и массовая запись вепсов при переписях 1970 и 1979 г. русскими. При этом переписчики ссылались на то, что вепсов якобы нет в списках народов СССР. Резкое падение численности вепсов в 1970-х гг. в местах их традиционного проживания вызвало недоверие ученых к официальным данным. Проведенные сотрудниками ИЯЛИ в 1981-1983 гг. этносоциологические исследования вепсского сельского населения показали, что сведения о численности вепсов были занижены на 4 тыс. чел. Перепись 1989 г. подтвердила выводы ученых (см. прил., табл. 2).

В Карелии на ход этнических процессов среди вепсов в послевоенное время значительное влияние оказали экономические факторы. На территории их традиционного проживания уже в 1920-е г. началось строительство горнодобывающих предприятий, для работы в которых приглашались рабочие по оргнабору из-за пределов республики. Это привело к быстрому распространению межнациональных браков и размыванию этнической среды в вепсских поселениях, вытеснению вепсского языка из семейного и бытового общения. В 1960-1970 гг. В период «политики» ликвидации так называемых неперспективных деревень, усилилась миграция вепсов из Шелтозерья. Молодежь из вепсских деревень переселялась в основном в г. Петрозаводск. Принадлежность вепсов наряду с карелами и финнами к титульному населению республики даже при выезде их за пределы своей территории в какой-то мере способствовала сохранению их этнической идентичности. Здесь уже в 1959 г. городское и сельское вепсское население практически сравнялось по численности. Вместе с тем из-за отсутствия в то время культурных институтов в г. Петрозаводске, поддерживающих этническую идентичность вепсов, дети из смешанных семей выбирали в основном русскую национальность. В Карелии также наблюдалась устойчивая тенденция к снижению численности вепсов, но не такими высокими темпами как в Ленинградской и Вологодской областях, хотя утрата вепсского языка здесь проходила активнее. По данным переписи 1989 г., в Карелии доля вепсов с родным языком составляла всего 37,5%, тогда как у вепсов в Ленинградской области - 68,9%, в Вологодской - 87,7% (см. прил., табл.2).

Кроме объективных факторов, вызывающих ассимиляционные процессы среди вепсов, немаловажную роль играли глубокие изменения в этническом идентичности вепсов, прежде всего тех поколений, социализация которых проходила в послевоенное время. Отсутствие письменности, исключение вепсов из культурной политики, запись их русскими при проведении переписей в 1970 и 1979 г. демонстративно ставили их, особенно в Ленинградской и Вологодской областях, на более низкую в социальном отношении ступень по сравнению с русскими, способствуя тем самым восприятию вепсами своей национальности как непрестижной. Длительный период -с послевоенного времени до перестройки - процесс самоидентификации подрастающих поколений вепсов превращался в проблему выбора между национальностью «по рождению» и рекомендуемой «сверху». Особенно остро данный вопрос вставал перед теми, кто выезжал из вепсских сел.

Повсеместно бытовавшее мнение о том, что знание детьми вепсского языка мешает их обучению на русском языке, ориентировало родителей