Книга Первый апостол - Джеймс Беккер

— То, что мы называем картой, на самом деле ничуть на нее не похоже. Она состоит из каких-то линий, букв и чисел. Они могут означать все, что угодно.

Бронсон снова кивнул.

— Будь все так просто, катары расшифровали бы ее семь столетий назад. Конечно, я могу только строить догадки, но мне кажется, Нерон настаивал, чтобы место сокрытия было невозможно отыскать случайно, а это значит, что оно должно было располагаться где-то за пределами тогдашнего Рима. Поэтому император — или сам Марцелл — решил сделать карту с указанием данного места, чтобы его впоследствии при необходимости можно было найти. А чтобы еще больше гарантировать сохранность спрятанного, они зашифровали и саму карту.

— Я поняла, к чему ты клонишь. Однако кувшин намного меньше камня. Могли возникнуть проблемы с масштабом.

— Я думал над твоим вопросом, и мне он не кажется таким уж сложным. Я немного разбираюсь в картах, и поверь, если тебе известен масштаб, размер карты не имеет принципиального значения. Мне представляется, здесь мы столкнулись совсем с другой трудностью. Диаграмма на скифосе не обычная карта, так как к ней в принципе не применима категория масштаба, по крайней мере насколько я могу судить. На ней ведь явно нет того, что всегда изображается на картах: береговой линии, рек, городов, других населенных пунктов. Я пытался поставить себя на место человека, создававшего ее, и пытался понять, что он должен был сделать, чтобы она при необходимости сохранилась в течение многих столетий. Если место сокрытия находилось за пределами Рима, то использовать в качестве сколько-нибудь надежных вех здания было невозможно, так как вряд ли какие-либо сельские сооружения могли быть рассчитаны на столетия. Если бы он прятал что-то в Риме, то, конечно, мог предположить, к примеру, что Колизей переживет века, и воспользоваться им в качестве точки отсчета. Но в сельской местности даже обширную виллу могли бросить или разрушить уже при жизни следующего поколения. Поэтому у него оставался единственный реалистичный выбор — воспользоваться достаточно устойчивыми особенностями рельефа, чем-то, что независимо от любых политических перемен в империи сохранится и будет существовать спустя много столетий. Я не думаю, что для этой диаграммы особенно важен масштаб, так как, скорее всего, на ней изображена какая-то вполне конкретная гряда холмов неподалеку от Рима. Я полагаю, линии указывают на расстояние между ними и на их высоту.

Несколько мгновений Анджела смотрела на диаграмму на скифосе, затем перевела взгляд на рисунок, сделанный Бронсоном, провела пальцами по буквам и цифрам, которые он скопировал с сосуда, схватила книгу о Римской империи, отыскала в ней индекс и нужную страницу. Там находилась таблица с буквами и числами; по отношению к Бронсону она, правда, лежала вверх ногами, поэтому он вряд ли что-то мог в ней разобрать.

— Возможно, ты и прав, — тихо пробормотала она, переводя взгляд с диаграммы на таблицу и обратно. — Если твое предположение верно, значит, линии означают совершенно конкретные расстояния. «P» будет означать «passus» — расстояние, примерно равное шагу римского легионера, то есть 1,62 ярда. А «MP» будет значить «mille passus» — тысячу таких шагов, римскую милю в 1618 ярдов. Отметки «P» рядом с точками, по-видимому, указывают высоту холмов, измерявшуюся в «pes», множественное число «pedes» — римском футе, равном 11,6 дюйма, а «A» — это «actus», 120 «pedes», или примерно 116 футов.

— А римляне умели с такой точностью рассчитывать расстояния? — спросил Бронсон.

Анджела с уверенностью кивнула.

— Могли, и с очень большой точностью. У римлян имелось много измерительных приборов, включая такой, который назывался «грома». Его стали использовать за несколько столетий до правления Нерона, и результаты измерений с его помощью были весьма и весьма точны. Вспомни только, сколько крупных строений римской эпохи дошло до нашего времени. Они не смогли бы простоять так долго, если бы их создатели не владели хорошо развитыми измерительными навыками и познаниями в этой области.

Анджела села за ноутбук и ввела в поисковую систему слово «грома». Когда появились результаты, она выбрала один из сайтов и нажала на него.

— Вот она, — Анджела, показала на экран, — грома.

Бронсон несколько мгновений всматривался в изображение инструмента. Он состоял из двух горизонтальных рукояток, пересекающихся под прямым углом на кронштейне, который сам был присоединен к вертикальной штанге. На каждой из четырех рукояток на конце имелся шнур со свинцовым грузилом.

— Направление они определяли с помощью инструмента, называвшегося «гномон», правда не очень точно, а расстояние и высоту измеряли с помощью диоптра.

— Значит, нам остается только выяснить, какие холмы Марцелл использовал в качестве точки отсчета.

— Задача, которая кажется совсем не сложной, но только на первый и очень-очень поверхностный взгляд, — иронично прокомментировала Анджела. — Как, черт возьми, ты собираешься искать эти холмы? Вокруг Рима их сотни.

— У меня есть тайное оружие, — ответил Бронсон с улыбкой. — И называется оно «Google Earth». Я могу воспользоваться им, чтобы измерить высоту любого места на поверхности нашей планеты. На диаграмме с кувшина имеется шесть точек с координатами, поэтому мне нужно лишь перевести римские единицы измерения в современные, а потом найти шесть холмов, соответствующих установленным характеристикам.

— И тогда мы найдем «лжецов»…

2

На обратном пути из Понтичелли в Рим Грегорио Мандино позвонил Пьеро и попросил ждать их в ресторане на виа делле Боттеге-Оскуре. По роду деятельности Мандино не имел нужды в особом офисе и большинство встреч с подчиненными проводил в кафе и ресторанах. Кроме того, по его просьбе Пьеро должен был привезти подробные карты Рима с пригородами и характеристикой строений, сохранившихся со времен империи, а также прихватить ноутбук.

Они встретились в отдельном маленьком кабинете в задней части ресторана.

— Значит, вы нашли «Эксомологезис»? — спросил Пьеро, когда Мандино с Роганом уселись за стол и заказали напитки.

— Да, — ответил Мандино, — и я полагал, что на этом все и завершится. Однако, когда кардинал развернул свиток до конца, он обнаружил там приписку, которая для всех нас стала неожиданностью.

— Приписку?

— Краткое примечание на латыни с императорской печатью Нерона Клавдия Цезаря Друза, которое страшно напугало Вертутти, так как, судя по названной приписке, можно заключить, что свиток был только частью того, что спрятал Марцелл по приказанию Нерона, и притом не самой важной.

— И что еще такого он спрятал?

Мандино сообщил ему содержание приписки в тексте свитка.

— Вы серьезно? — переспросил Пьеро с дрожью в голосе. — Я не могу в это поверить. Неужели оба?

— Так утверждается в латинском тексте.

Ученый побледнел, и его бледность выглядела как-то особенно тревожно в ярком свете люстр.

— Но я не… я хочу сказать, что… о боже!.. Вы в самом деле верите тому, что там говорится?