Книга Расул Гамзатов - Шапи Магомедович Казиев

четыре строки. Лаконичнее выразить её никак невозможно. Мобилизованы только такие слова, без которых нельзя обойтись».

ПЕРЕВОДЫ И ПЕРЕВОДЧИКИ

Литература, если рассматривать её в контексте затронутой Чуковским темы, состоит из оригиналов и переводов. Перевод может сделать автора мировой знаменитостью, без перевода даже самое хорошее произведение рискует остаться малоизвестным. Здесь есть много нюансов и сложностей. Но в целом развитие литературы весьма зависит от хороших переводчиков.

Гамзатова переводили большие мастера слова, которые и сами были талантливыми писателями и поэтами. Его недоброжелатели поговаривали, что Гамзатов не такой уж и талантливый, что его успех — заслуга, большей частью, переводчиков. Он и не отрицал, что переводчики сделали для него очень много:

«Действительно, если бы не переводчики, не было бы и меня. Они, во-первых, дали мне возможность узнать Гейне, Бёрнса, Шекспира, Саади, Сервантеса, Гёте, Диккенса, Лонгфелло, Уитмена и всех, кого я прочитал в своей жизни и без кого я не стал бы писателем. Они, во-вторых, открыли дорогу моим стихотворениям. Они перевели их через бурные реки, через высокие горы, через толстые стены, через пограничные посты и через самые прочные границы — через границы другого языка: через глухоту, через слепоту, через немоту».

Гамзатов сравнивал своих переводчиков с лётчиками, которые доставляют его поэзию к разным народам и в разные страны.

Переводчикам

Спасибо, дорогие лётчики,

За то, что вам благодаря

Увидел мир, его моря

И земли, в небесах паря!..

Но больше, чем небесным лётчикам,

Я благодарен переводчикам!..

На языки своих поэзий,

Небес, равнин, лесов, морей —

Спасибо, что переводили

Язык поэзии моей![85]

«Мне очень повезло с переводчиками, — говорил Расул Гамзатов. — Сначала И. Сельвинский, потом, когда в Литинституте учился, мои вещи начали переводить Я. Хелемский, Н. Гребнев, Я. Козловский, Е. Николаевская. Потом Р. Рождественский, В. Солоухин, Ю. Нейман, Ю. Мориц. Они аварского не знают, но почувствовали нашу землю, нашу культуру, наш язык. Спасибо вам, друзья!»

Список этот значительно шире. Ещё многие переводчики хотели переводить Расула Гамзатова и переводят до сих пор. Ему не приходилось искать переводчиков, они шли к нему сами. Но утверждать, что Гамзатова сделали переводчики, всё равно что говорить, будто Маршак сделал Шекспира или Бёрнса. Переводчики Гамзатова переводили и других национальных авторов, но результаты не всегда были столь впечатляющими. Впрочем, лучше всего об этом могут судить сами переводчики.

Яков Козловский в беседе с Евгением Некрасовым говорил:

«Всё это ерунда. Поэзия Гамзатова тем и интересна, что, о чём бы он ни писал, в ней всегда присутствует дух Дагестана. Переводчики тут ничего не могут придумать...

Я вам расскажу секрет моего дела. Нужно, во-первых, сохранить достоверность, чтобы вы читали мой перевод и верили, что именно так написано у автора. Во-вторых, стихи не должны вонять “переводизмом”, а то вот переводят среднеазиатские стихи — как будто арба тянется в горы. А нужно, чтобы переведённое стихотворение читалось, как русское.

“Поздно ночью из похода возвратился воевода” — это же Мицкевич, а в пушкинском переводе звучит совершенно по-русски...

Нет, Гамзатов — поэт самобытный, весь от Бога. Мысли, чувства и образы у него удивительные, яркие. Но вокруг всякого человека, который не ортодоксален и талантлив, немало завистников и клеветников. Какие только бочки на него не катили! Он же всегда держался независимо».

Ослы бывают — мимо не пропустят.

И человек бывает в свой черёд:

Коль спереди зайти к нему — укусит,

Коль сзади подойти к нему — лягнёт[86].

Особенности взаимоотношений поэта и переводчика аксакал дагестанской поэзии Абуталиб объяснял на своём примере. У него были прилежная дочь и сорванец сын. Успехи дочери приписывали школе и пионерскому воспитанию, а проказы сына — исключительно дурному воспитанию отца.

Автограф на книге,

подаренной Якову Козловскому

Когда стихи Гамзата и Чанка

Переводил ты, сам слывя поэтом,

Я сожалел о том, что ты при этом

Аварского не ведал языка.

Теперь ты переводишь молодых,

Каких у нас в Аварии немало,

А то, что с языком оригинала

Ты не знаком — лишь ободряет их[87].

Определённую ясность в вопрос об отношениях автора и переводчика внёс лингвист Сергей Гиндин: «Что греха таить — в истории советской литературы случалось, что русские переводчики попросту писали за именитых литературных генералов из национальных республик. Такие генералы могли удостоиться и всесоюзных премий, и почестей, но книги их оставались пылиться на прилавках. А читатели Расула Гамзатова сквозь все различия переводческих манер и языковых навыков разных русских поэтов сразу чувствовали неподдельность живого человеческого голоса, неповторимую личность автора».

Те, кто приписывал главные заслуги переводчикам, возможно, изменили бы своё мнение, знай они аварский язык. Для аварцев Гамзатов на родном языке звучит так глубоко, красиво, весело, что не передаст и самый талантливый перевод.

Елена Николаевская делилась своим опытом:

«Как актёр вживается в роль, вот так, видимо, переводчик вживается в роль того поэта, кого он воплощает на свой язык, кому он даёт возможность говорить на другом языке. Кроме всего этого, я должна знать, что он любит, что он не любит, что его возмущает, к чему он равнодушен, над чем он смеётся, то есть я должна знать его внутренний мир не понаслышке, а это знание даётся многолетним общением, дружбой. Расул — великий человек и великий поэт, он мудрец и тончайший лирик, способен выразить чувства умнейших людей, самых простых людей, женщин, мужчин, детей, кого угодно. Людей, которые сами как будто немы, но когда они читают его стихи, они понимают, что он оформил их чувства, их мысли, их страдания. Их впечатления, их ощущения он оформил в свои слова, и они удивляются, что всё это он выразил удивительно точно».

Переводчики открыли Гамзатова не только русскоязычному читателю, но и многонациональному Дагестану, где аварец, кумык, лакец или лезгин узнавали поэзию друг друга через русские переводы. Начало этому процессу сближения национальных литератур положил Эффенди Капиев, которого часто и с благодарностью вспоминал Расул Гамзатов:

«По просьбе Льва Толстого ещё Фет перевёл на русский язык несколько дагестанских песен. Но Фету это не удалось, поэтому Толстой в своём