Книга Презумпция невиновности - Анатолий Григорьевич Мацаков

с Гуриным за составлением плана оперативных мероприятий и следственных действий по раскрытию разбойного нападения. Когда план был готов, Борис сказал:

— Днем еще раз осмотрим территорию вокруг магазина, опросим жителей соседних домов. Не может быть, чтобы никто не видел преступника: на выстрелы, конечно, кто-либо все же вышел из дома или выглянул в окно...

Борис поехал на дополнительный осмотр места происшествия, а я отправился на улицу Гарбарскую искать свидетелей.

По пути зашел в отдел, подготовил письмо начальнику оперативно-технического отдела УВД:

«При этом направляю две бутылки вина, изъятые с места кражи в магазине № 3 города Соколово. Прошу определить, имеются ли на них отпечатки пальцев? Если имеются, то пригодны ли они для идентификации личности по ним?»

Я сдал секретарю отдела пакет и вышел на улицу.

Светало. Небо по-прежнему, как вчера, позавчера и неделю назад, было затянуто тучами, даже не тучами, а какой-то сплошной серой пеленой. Ветер утих, но дождь моросил и моросил не стихая. Надоедливый, осточертевший дождь! Мне даже подумалось, что он никогда не прекратится — будет моросить неделями, месяцами. И не будет просвета...

2. «Признак особый в ней есть...»

1

Около десяти часов пришел Гурин. Заросший черной щетиной, он, словно Иисус Христос в рамке, застыл в проеме двери, улыбаясь. Я не совсем гостеприимно поинтересовался:

— Никак наследство получил? На должность прокурора назначили? Или, на худой конец, по лотерее выиграл, а?

— Бери выше! — Борис оторвался от косяка. — Ты еще об археологии — науке заступа, отыскивающей клады и следы давно минувших дней, не вспомнил.

— Во-первых, закрой дверь — во дворе все-таки октябрь. А во-вторых, Маску Агамемнона и без тебя откопали. Так что на сокровища при раскопках особенно не рассчитывай...

Улыбка растаяла в уголках губ Бориса, и он настороженно спросил:

— Это что еще такое — Маска Агамемнона?

Я продекламировал:

— «Но среди живущих людей ни один, даже молодокрепкий, с места б не сдвинул легко той кровати искусной работы. Признак особый в ней есть...» — И пояснил Гурину: — «Одиссея», не читал разве?

— Вон куда тебя повело! — присвистнул Борис. — К древности. Это похвально для сыщика. Что ни говори, а сейчас образованный народ в милиции работает. Видишь, даже Гомера знает... — И уже серьезнее добавил: — Раскрывать преступления — это не Гомера наизусть шпарить.

— У тебя что-либо есть? — спросил я и выжидательно уставился на Гурина.

— Конечно, — кивнул тот и достал из папки протокол дополнительного осмотра территории магазина, улыбнулся: — Это, разумеется, не экспонат из гомеровской Трои, но все же... Обрати внимание на последнюю страницу.

«...В 56 метрах от магазина на земле имеется вдавленный след обуви левой ноги, носком обращенный в сторону забора. Общая длина следа 28 см, длина подметочной части 16 см, промежуточной — 4,5 см, ширина каблука 8,5 см, передний срез каблука вогнутый. След сфотографирован, с него сделан гипсовый слепок.

В 5 метрах от магазина в сторону забора, в куче сухой травы обнаружен самодельный финский нож, возле основания клинка которого имеются бурые, похожие на кровь мазки. На ручке ножа выжжены буквы «Г. Я.». Размеры ножа: лезвие длиной...»

Я вздохнул: а ведь был же возле забора! Но много ли увидишь при свете фонарика! Хорошо, что мы еще оставили возле магазина сержанта милиции и трех дружинников, иначе прохожие и просто любопытные затоптали бы все...

Итак, финка. «Г. Я.» — наверное, чьи-то инициалы. Но чьи? Да, «признак особый» в ней есть...

Я опять почувствовал жжение и покалывание в горле, подумал, что нужно выбрать минут двадцать и забежать в поликлинику, иначе слягу не ко времени.

2

«Я, начальник ОУР Соколовского РОВД майор милиции Козловский, с соблюдением требований статей 158 и 160 УПК БССР допросил в качестве свидетеля Доронину Клавдию Семеновну...

Вопрос: Расскажите, что вам известно о случившемся сегодня ночью возле магазина?

Ответ: Ночью я на полчаса отлучилась домой проведать больного мужа. Когда вернулась к магазину, то услышала во дворе неясный шорох. Зашла во двор магазина и заметила, как из окна вылезал какой-то мужчина. Я закричала и бросилась к нему. Но тут он ударил меня чем-то в грудь. Я упала, потеряла сознание.

Вопрос: Вы рассмотрели этого человека?

Ответ: Нет, не рассмотрела, было темно...»

Майор Козловский сказал:

— Выходит, Игорь Иванович, я четыре часа торчал в больнице впустую.

— Выходит так, Вадим, — согласился я и спросил: — Как самочувствие Дорониной?

— Состояние тяжелое. Вряд ли выживет...

3

Терапевт протянула мне листок нетрудоспособности, сказала:

— У вас страшная ангина. Немедленно в постель!

— Хорошо, доктор. Я сейчас же пойду и лягу.

В дежурной части меня ждал Козловский. Высокий, поджарый, с плечами спортсмена и худощавым обветренным лицом, на котором чернела холеная ниточка усов, он стоял у карты района, водил по ней тупым концом карандаша. Увидев меня, тихо сказал:

— Из Озерного, Игорь Иванович, на нашу ориентировку поступило сообщение: четыре года назад аналогичным способом там из магазина совершили кражу Глушаков, по кличке «Глухарь», и «Васька-Лыч», то есть Василий Курчевский.

Я механически взглянул на карту. Озерное находилось километрах в пятидесяти севернее Соколова.

— Взяли они тогда, — неторопливо продолжал Козловский, — деньги, часы, коньяк. Смекаете? Глушаков освободился в феврале этого года, приехал в Соколово к сожительнице. Сейчас он работает шофером в райпотребсоюзе. Вроде ведет себя прилично, однако, — Козловский взглянул на меня: — проверить бы его надо. Живет-то он на улице Гарбарской, недалеко от магазина...

Значит, Глушаков. Если он живет рядом с магазином, то не исключено, что Доронина знала его в лицо. Поэтому он, застигнутый ею на месте преступления, и решился на крайность, хотя, вероятно, мог бы отделаться от сторожа и без применения ножа. Версия начала выстраиваться в логическую цепочку.

«Начальнику Информационного центра УВД. Прошу срочно сообщить сведения о судимостях Глушакова Якова Ильича и Курчевского Василия Семеновича...»

Помощник дежурного включил телетайп, начал набирать на ленту запрос, а мы с Козловским пошли к себе.

4

Ручка двери была липкой. Влажной тряпкой ее протерли, что ли? Покосившись на стоявшего рядом Козловского, я сунул в скважину замка ключ. И тут до меня дошло: это моя ангина дает знать о себе — при повышении температуры у меня потеют ладони, вот ручка и...

Ручка? А если?! Я рванул на себя дверь и бросился