Книга Я — следователь - Валерий Андреевич Москвитин

такого знакомого ему лица.

— Узнаете?

В глазах у Копытова мелькнуло что-то непонятное, и сразу же его заросшее лицо перекосилось в судороге.

— Узнаю, — выдавил он из себя. Он не мог справиться с охватившим его ужасом.

В кабинете воцарилось тягостное молчание. Наконец его нарушил прокурор:

— Ну, теперь, Копытов, вы понимаете, что мы вас не обманывали. Останки Петренко мы действительно нашли, и специалисты по черепу восстановили его лицо. Вы не поверили фотографиям, но вот перед вами слепок лица. — Рылов на минуту умолк. — А вот и другие неопровержимые доказательства, которые говорят о том, что убийство совершили вы и ваш отец. При обыске у вас в доме в числе других видов оружия были изъяты сапожный нож и обоюдоострый кинжал. На гимнастерке убитого Петренко остались следы от колющих ударов, и криминалистическая экспертиза дала заключение — правда, не категоричное, обманывать вас не буду, — что следы на гимнастерке оставлены двумя различными экземплярами колюще-режущего оружия, сходного по форме и размерам с изъятыми у вас ножом и кинжалом.

Прокурор снова умолк и в упор посмотрел на Копытова, который обхватил голову руками и, казалось, не слышал Рылова. Но тот, не обращая внимания на состояние Копытова, продолжал ровным, бесстрастным голосом:

— Однако мы пошли дальше. По нашему постановлению лаборатория судебной экспертизы провела электрографическое исследование следов, оставленных на гимнастерке. Такое исследование дает возможность установить, каким предметом был нанесен удар: деревянной или металлической палкой, камнем или кастетом; если ножом, то каким именно, вернее, из какого металла сделанным. Так вот, я повторяю, в числе прочего оружия у вас было изъято два ножа: сапожный, изготовленный из железа и покрытый ржавчиной, и кинжал из нержавеющей стали, покрытый никелем. После исследования их формы и размеров появились основания полагать, что удары были нанесены именно этими ножом и кинжалом. Тогда было решено провести электрографическую экспертизу. Ее принципы основаны на том, что при соприкосновении металлического предмета с тканью на ней остаются мельчайшие частицы металла. Растворив эти частицы в электролите с помощью тока, ионы металла переносят на фотобумагу. Полученную электрограмму обрабатывают специальными химикатами и фотографируют.

Рылов подошел к столу и взял несколько фотографий.

— Вот, взгляните. Ярко-зеленое окрашивание электрограммы свидетельствует о наличии вокруг разреза на гимнастерке не видимых простым глазом ионов железа и его окиси, или ржавчины, а лиловое окрашивание — о наличии ионов никеля. Причем эксперты сделали интересные сопоставления: там, где по форме разрез похож на след от удара сапожным ножом, обнаружены ионы железа, а там, где разрез похож на след кинжала, обнаружены ионы никеля.

Копытов-младший с какой-то лихорадочной жадностью уставился на фотографии. Казалось, он хотел испепелить их взглядом. И в этот самый момент Рылов, глядя на Алексея в упор, задал ему неожиданный вопрос:

— Вы каким ножом наносили удары?

— Я не хотел, — прохрипел Копытов-младший. — Дайте закурить...

Давясь дымом, он торопливо начал рассказывать. Он говорил, что не хотел убивать, что все это сделал отец. Он говорил и говорил, подробно описывая все события того несчастного дня...

ИНТРОСКОПИЯ

Накануне отъезда Николай Петренко до позднего вечера был у Марии Добровольской. Пришел радостный, в приподнятом настроении. В избе Копытовых к этому времени на столе уже стоял обильный ужин: дрожа, поблескивал холодец, дымились крупные куски свежего душистого мяса, желтели маринованные грибы, ярко алела моченная с сахаром брусника, и над всем этим, возвышаясь, мутнела трехлитровая бутыль первача. Николай, не пристрастившийся к водке даже на Чукотке, сел за стол с явной неохотой.

— Чего хмуришься? — спросил его старик. — Али не нравится угощение?

Чтобы сгладить неловкость и не обижать хозяев, Петренко опрокинул в себя стакан теплой вонючей жидкости и, заглушая отвращение, потянулся за брусникой.

— Вот это по-нашенски, — довольно хохотнул Копытов-старший и, подмигнув сыну, опять наполнил стакан Николая. — Пей, не жалей! Гуляй, работнички! Заслужили.

Постепенно перед глазами Николая разлился вязкий туман, который обволакивал сознание пеленой безразличия. Движения его стали замедленными, вялыми. Ему уже казалось, что старик Копытов льет стакан за стаканом не в красный косматый рот, а куда-то под бороду, прямо в свое ненасытное нутро. В избе становилось душно. На стене напротив стола смрадно пылал язычок керосиновой лампы. Откуда-то издалека до Николая доносилось монотонное гудение Копытовых, но до сознания доходили лишь отдельные слова.

— Зачем тебе, паря, столько вещей, одному-то? — спрашивал старик. — За доброту нашу да за гостеприимство, за хлеб-соль поделился бы с нами. Или барахлом этим чужих стариков будешь ублажать? Продал бы его нам. Деньги тебе, поди, ох как на свадебку понадобятся...

— Соглашайся, — подпевал с другого боку Алексей, — батя тебя озолотит. Песочек у нас еще имеется, так что соглашайся, на будущее рассчитывай. Не хочешь деньгами — бери, земеля, золотишко.

С трудом дошел до Николая истинный смысл этих просьб. Покачиваясь, он поднялся на ноги и, нависая над столом, сразу отрезвевшим голосом сказал, как отрезал:

— Да будь у меня золото, я бы сдал его на пользу страны, что и вам советую.

Копытовы испуганно пригнулись над столом, как бы уменьшаясь в размерах, а Николай продолжал:

— А вещички? Вещички мне самому не нужны, хочу стариков своих отблагодарить, хотя они не особенно охочи до подарков. Да и в деревне у нас сейчас много вдов и сирот, так что все сгодится. А у вас и своего хватает. Не дом, а вещевой склад...

Наутро все проснулись разбитые, хмурые, молчаливые. Копытов-старший вышел во двор запрягать коня. Завтракать не стали. Николай с Алексеем не разговаривали. Собрались быстро. Перед отъездом старик незаметно сунул в руки Алексея сапожный нож.

— Возьми, может сгодиться.

Алексей молча опустил нож за голенище, не соображая с похмелья, для чего он может сгодиться.

Старик без разговоров повернул коня на зимник.

— Что, батя, разве сейчас здесь есть проезд? — равнодушно бросил Алексей.

Старик, не отвечая, понукал коня.

У Алены отведали тарасуна. Тоска, которая с утра глодала душу Петренко, постепенно развеялась, потянуло на беседу с Алексеем. Захотелось уточнить детали вчерашнего разговора.

— А что, Алешка, правда у вас есть золото? — спросил Николай.

— Есть, — неохотно подтвердил Копытов-младший.

— И много?

— Да точно не знаю, — уклонился от прямого ответа Алексей.

— А откуда оно? — настойчиво допытывался Петренко.

— Да еще со старых времен, от прадеда, деда, которые давно поселились в этих местах.

— Ну и зачем оно вам?

— Золото