Книга Ступень третья. Часть вторая - Инди Видум

вам сказать… — смутился я.

Почему-то не хотелось перед Светланой выступать в роли просителя.

— Разумеется, нужна, Ваше Императорское Величество, — вылез Серый. — Ярослав Кириллович скромничает, а в таких серьезных вопросах это лишнее. Нам никак не хотят выдать лицензию. У нас уже все готово. Можете пройтись и убедиться.

— А и пройдемся, — усмехнулся он.

Но выдвинуться мы не успели, потому что от проходной засигналила мальцевская машина. Я бросил вопросительный взгляд на Ефремова, он кивнул, после чего я приказал пропустить и этих гостей. Из мальцевской машины, кроме главы клана, выбрались еще Диана и Андрей. Прям целая делегация и все по мою душу. Мальцев вылезал из машины, тяжело натужно кряхтя, но от помощи внука отказался и к нам двигался довольно бодро, обшаривая глазами не только нас, но и строение и то, что вокруг. Вокруг пока ничего не было: строительный мусор уже вывезли, а парком, газонами и клумбами еще не занимались.

Внуки двигались за ним, и если Диана казалась счастливой, то Андрей вид имел довольно кислый. Похоже, Мальцев-старший порушил сегодня планы всех, до кого смог дотянуться. С мальцевскими внуками мы обменялись кивками, Диана мне дополнительно обещающе улыбнулась.

— От ведь какое счастливое совпадение, Иван Михайлович, — заявил Мальцев, не успев подойти к нам. — Даже не думал, что встречу вас у Ярослава. Мы к нему так, по-дружески, завернули. Очень уже его ценят мои внуки. Особенно… — Он пожевал губами посмотрел почему-то на Светлану, которая с вежливой улыбкой ожидала окончания его фразы, ничуть не показывая заинтересованности в ответе, и недовольно добавил: — И не сказать кто больше ценит, поскольку Ярослав, как ни погляди, во всем хорош. Не настолько хорош, как мой Андрюша, конечно, но тоже чего-то стоит.

— Очень хорошо, Иван Мефодьевич, что такой опытный глава клана, как вы, взяли под свое крыло развивающийся клан Елисеевых.

— Так мальчик того заслуживает, умненький, целеустремленный. Я на него как ни посмотрю — своего Андрюшу вижу в таком возрасте. Грех не помочь-то, Иван Михайлович, — бодро заявил Мальцев. — Да поди детям наша болтовня неинтересна? Диана, Андрей, займите Светлану, пока мы с Ярославом и Иваном Михайловичем прогуляемся и посмотрим, что тут наделали. Может поправить что надо до открытия.

— Мне тоже интересно посмотреть, — ответила Светлана, ничуть не вдохновившаяся от перспективы провести время в компании мальцевских внуков. — Я сюда за этим и приехала. Целители Ярослава рассказывают весьма занятные вещи. Вот и хотелось бы убедиться.

— Тю… — выдохнул Мальцев. — Рассказывают. Рассказывать мы все мастаки. А показывать-то пока тут нечего, кроме оборудования. А оборудование — штука такая, неинтересная. Вон в теплицу можете сходить посмотреть. Там наверняка что-то цветет, а может, даже пахнет.

Светлана не стала ничего отвечать, а лишь выразительно взяла отца под руку. Мальцев зло засопел. По всей видимости, ему нужно было поговорить с императором без свидетелей, лишние уши ему мешали.

— Тогда пойдемте смотреть, — предложил Ефремов, которого ситуация скорее забавляла, чем настораживала. — Думаю, мы и столь большой компанией прекрасно поместимся в коридорах, но Игнат Мефодьевич прав в одном: стоит разбиться на группы. Скажем, в первой — Его Императорское Величество, господа Мальцев и Шевчук и я, а во второй — великая княжна, Елисеев и младшие Мальцевы.

— Елисеев мне нужен, — заявил Мальцев. — Шевчука к ним отправьте. Слишком жирно ему с нами ходить. Мы люди при власти, он — лицо при подчинении.

Лицо «лица при подчинении» вытянулось, и Серый сдал немного назад к той компании, куда его отправляли.

— Мы не будем разбиваться на группы, — вмешалась Светлана, — нас всего восемь. Пойдемте же. Мы приехали, чтобы посмотреть.

— Да что здесь смотреть? — скривился Мальцев. — Коробка — она и есть коробка, из камня или бумаги — равнофигственно. А вот общение с живыми людьми ничего не заменит.

— Наверное, стоит прислушаться к мудрости взрослого человека… — сказала Светлана, улыбнулась как-то совсем по-хулигански и переместилась от отца ко мне. То, что она взяла под руку уже меня, оказалось для меня полной неожиданностью. — Господин Елисеев, вы же нам расскажете, что здесь уже сделано, а что остается сделать?

Мальцев резво выдохнул и неприязненно сказал:

— От ведь молодежь пошла. Что ни скажешь, все извратят, искрутят. Нет чтобы у дедушки спросить, что он имел в виду…

Но Светлана уже как бульдозер потащила меня вперед, прошептав на ухо:

— Я Игната Мефодьевича хорошо знаю. Его как понесет — не остановишь. Полчаса будет лекцию читать.

— Согласен, — солидно ответил я.

Свободной рукой я еще успел открыть входную дверь, но дальше она перестала быть свободной, потому что в нее с точностью натравленного бульдога вцепилась Диана. Почему натравленного? Потому что ее действию предшествовало выразительное покашливание деда. Уверен: внуки в оттенках мальцевского кашля разбираются так, что могут сдать экзамен во сне. Андрей тоже подошел сзади, хорошо хоть цепляться не стал, и то наверняка потому, что у меня не было третьей руки, зато покровительственно похлопал по плечу и сказал:

— А ничего тут у вас. Чистенько, аккуратненько.

— Это же лечебница, — Светлана оглянулась на него, что меня неприятно царапнуло. — Они и должны быть чистенькими и аккуратненькими. Приемное отделение так уж точно. — Она повернулась ко мне и спросила: — Вы же и по скорой будете принимать?

— Насколько я понял, это наша обязанность. Но говорить об этом рано: лицензии у нас нет, поэтому тут никто не дежурит.

Сзади забубнил Серый, отвечая на вопросы то Мальцева, то императора, а меня, подхватив с двух сторон, поволокли вперед, как будто собирались дотащить до теплицы в надежде, что там все-таки что-то цветет и пахнет.

Чтобы меня окончательно добить, зазвенел телефон. Вызов шел от того самого неопределившегося номера. Поскольку Серый мне не сообщал, что мы стали богаче на сто пятьдесят миллионов, причин миндальничать с «Иваном Ивановичем» у меня не было.

— Я занят, перезвоните попозже, часа через два, — рявкнул я в трубку. — Но только в том случае, если вы переведете полную сумму.

Интерлюдия 15

Валерия Лазарева была из тех женщин, в чьей голове больше одной мысли не удерживалось. А та, что удерживалась, становилась основой ее жизни до тех пор, пока ее не вытесняла другая, не менее важная. Сейчас Валерией полностью овладела мысль о том, что несправедливость по отношению к ее сыну должна быть исправлена: волхв обязан учить не только ублюдка Кирилла, но и законного сына ее мужа. Закон — вот на чем стоит мир. А значит, те, кто родились в законном браке, не должны получать меньше, чем те, кто родились