Книга По древним тропам - Хизмет Миталипович Абдуллин

XVI

Садык почти не выходил из дому, старался взбегать встреч с ненадежными людьми, зная, что за ним установлена слежка. Свободного времени было хоть отбавляй, он писал и писал стихи и прятал их в саду, в дупле старого дерева. Изредка по вечерам он наведывался либо к Джау-Шимину, почитать свежие газеты, либо к таджику Абдуварису, полистать старинные рукописи и книги. Садык подружился с Книжником, диктовал ему новые стихи, старик записывал их аккуратным почерком каллиграфа, а потом передавал своим друзьям. Как-то раз Абдуварис сказал Садыку, что получил весточку из Душанбе от своих родственников.

— Думаю, весной перейти границу, — признался Абдуварис. — Сначала уйду в Семиречье, а оттуда в Таджикистан. Все книги я не смогу забрать, пусть они останутся тебе, Садыкджан. А сам ты не думаешь уходить?

Садык поблагодарил за книги. А уходить — нет, он останется здесь, он будет продолжать борьбу.

— Трудно бороться безоружному, сын мой, можно лишиться жизни…

— У меня есть неплохое оружие. — Садык показал карандаш. — Безотказное и всегда при мне.

Абдуварис похлопал его по плечу.

— Ты молодец, Садыкджан. Я прочитал много книг, на старости лет стал немного разбираться, кто хорошо сочиняет, а кто неважно. Ты молодец, Садыкджан, я верю, твои песни будут петь уйгуры. Твои песни будут жить долго!

В ту ночь Садык написан новые стихи, открыто бунтарские, призывные.

Встань за свободу,

Встань в строю едином,

Винтовку в руки взяв,

А в сердце — злость.

Порядки,

Насажденные Пекином,

Как цепи рабства,

От себя отбрось.

               Припомни:

               Угнетенные народы

               Лишь в битве правду ищут,

               И тебе,

               Как было в прежние

               Лихие годы,

               Помогут горы

               Выстоять в борьбе.

* * *

Эти стихи стали известны Сун Найфыню в устной передаче. Доказать их авторство полковник не мог, однако он не сомневался, что написал их все тот же Садык Касымов, больше некому. В Урумчи сменилось начальство, и там почему-то медлили с выдачей санкции на арест Садыка. А Сун Найфынь настаивать не хотел, рискованно. Он знал, что за чрезмерное усердие могут дать по шапке, такое уже бывало. Он решил избавиться от Садыка своим, неоднократно испытанным способом.

Еще и года не прошло, как прибыл Сун Найфынь в Турфан на должность окружного следователя. Но за это время уже десятки неугодных ему людей стали жертвами «несчастного случая» при автомобильных авариях, специально подстроенных, сотни неугодных погибли под обвалами в каризах, тоже специально подстроенными.

Для Касымова полковник решил применить более тонкий способ расправы. Не зря он прошел выучку у самого Кан Шэна, палача партии, как его называли китайские патриоты. Сун Найфынь пригласил к себе знакомого змеелова, велел ему поймать гюрзу и подбросить ее в дом Садыка Касымова, который живет в Буюлуке.

— Даю тебе сроку три дня, — говорил полковник. — Сделаешь — получишь деньги. Не сделаешь — сядешь за решетку.

Змеелов согласился. Он был на крючке у следователя, потому что занимался не только ловлей змей, но еще и торговал анашой — наркотиком из семян индийской конопли. Сун Найфынь мог отправить его за решетку в любой день, но не делал этого только потому, что сам покуривал анашу, пристрастился к наркотикам еще там, на работе в центральной провинции.

Сун Найфынь уже потирал руки, уверенный в удачном исходе очередной операции по ликвидации вражеского элемента, но на другой день прямо к нему на квартиру приплелся змеелов и повалился в ноги. Он поймал гюрзу в Красных горах, но, когда возвращался домой, в ущелье его встретили трое разбойников на лошадях. Гюрзу отобрали, а змеелова избили.

— Пойдешь снова — и пока не сделаешь все, что я тебе говорил, не показывайся мне на глаза! — приказал Сун Найфынь и вышвырнул змеелова из своего дома.

Змеелов в своем рассказе утаил маленькую, но весьма существенную деталь — «разбойники» не только отобрали гюрзу, но и выведали у перепуганного анашиста, для какой цели она предназначена.

В пятницу Сун Найфыню донесли, что на кладбище возле минарета собралась большая толпа дехкан для какого-то своего молебна. Полковник немедля выехал туда на машине с двумя молодчиками. Они плетьми разогнали молящихся, после чего Сун Найфынь, разгоряченный расправой, потребовал от старого шейха, чтобы тот провел их на верхнюю площадку минарета. Полковник хотел посмотреть с высоты птичьего полета, как разбегаются эти несчастные и не соберутся ли они где-нибудь в другом месте.

— Ступеньки старые, разрушились, осыпаются… — бормотал старый шейх. — Нельзя туда.

Он говорил правду, минарет был давно заброшен, ремонтировать его строго запрещалось, как предмет религиозного культа. Однако полковник был неумолим.

В эти минуты подъехал к минарету неизвестный старик с черной бородой, в чалме и на хорошем коне.

— Пойдемте, уважаемый, я здесь все знаю и проведу вас, — сказал чернобородый и вошел первым в проем минарета. Сун Найфынь со своими молодчиками последовали за ним. Шейх шел последним.

Глиняные ступени уходили по спирали вверх. Под ногами впереди идущих осыпалась глина, шейху стало трудно дышать от пыли, и он остановился. И вдруг сверху донесся вскрик, затем раздались выстрелы. В пыльном полумраке кто-то тяжелый налетел на шейха и сбил его с ног…

Когда шейх очнулся, он увидел у входа в минарет три трупа и среди них — труп Сун Найфыня. Неподалеку дымным пламенем горела машина полковника. А чернобородого всадника в чалме и след простыл.

* * *

В воскресенье вечером, уже в сумерках, во двор Садыка прибежал Бойнак. «Значит, наши подошли близко!» — первое, о чем подумал Садык. Радостно повизгивая, пес носился по двору, обнюхивая все вокруг. Садык обратил внимание на широкий ошейник, которого раньше не было, подозвал пса и нашарил под ошейником записку.

«Все мы живы и здоровы. Накапливаем силы в Красных горах. С каждым днем наш отряд растет. О событиях в минарете нам известно. Таир, с которым ты был в тюрьме, тоже среди нас. Умирать — так с оружием в руках! Всем, кому дорога родина, мы советуем идти в горы. Родная земля щедра и милостива, сокроет нас от врага. Обнимаем всех, желаем здоровья. Реимша и Шакир».

Через полчаса у Самета собрались верные друзья — Джау-Шимин, таджик Абдуварис и Садык. Они читали и перечитывали записку, радуясь за своих и в то же время тревожась, — слишком близко они подошли к Турфану, слишком опасно…

Садык предположил, что если Таир попал к повстанцам, то там же, вероятно, находится и Шарип, их отправляли по этапу