Книга Отступник - Борис Седов

Михаил взял деньги и с достоинством произнес:

– Спасибо! Но даже без чаевых любой из служащих отеля именно так будет выполнять ваши указания. Это наша работа.

Через две минуты пиво было в номере.

– Любое пойло на халяву? Надо же…

– Почему это на халяву? Просто все это загодя включено в цену номера. Как ты думаешь, что мы должны заказать и сколько выпить, чтобы разорить отель, если за сутки проживания здесь я плачу пять тысяч долларов?

Тимур только присвистнул.

– Нет, я все-таки прогуляюсь. – Знахарь поднялся из-за стола, поглядывая на часы. – Ты спи, если устал. Или ящик посмотри. А я пройдусь хотя бы вокруг отеля. Или до Красной площади добегу. Посмотрю, что и как. До начала парада восемь часов осталось…

– Как хочешь. – Тимур зевнул по-настоящему, не придуриваясь. – А я, пожалуй, лягу.

И не обращая больше никакого внимания на нервничавшего Знахаря, отправился в ванную.

Знахарь вызвал лифт. Несмотря на позднее время, лифтер был свеж и улыбчив. Понимающе поглядев на ВИП-гостя отеля, он спустил лифт на регистрационный этаж.

Ночной портье встретил Знахаря у раскрывшихся дверей лифта.

– Прикажете такси?

Постоялец отрицательно помотал головой.

– Я пешком. Не спится. Пройдусь.

На лацкане форменного пиджака ночного портье был приколот небольшой золотой ключик, такой же, как и у коридорного консьержа Михаила.

– А скажите, что это у вас за значок?

– Я член региональной общественной организации «Золотые ключи консьержей», которая является Российским отделением Международного союза консьержей Гранд-отелей «Les Clefs d’Or».

– Понятно.

– Я могу быть чем-нибудь вам полезен?

– Нет, спасибо, – ответил Знахарь и вышел в дверь, распахнутую предупредительным швейцаром, получившим за это полтинник.

Ночная Москва была светлой и разноцветной.

На фоне ярких мигающих и бегущих огней рекламы подсветка отеля, выполненная в теплых желтовато-зеленоватых тонах, выглядела успокаивающе и умиротворенно. «Почти Петербург», – улыбнулся своим мыслям Знахарь и бесцельно пошел по Петровке подальше от центра. Улица была светла и пустынна. Каково же было его удивление, когда над самым ухом раздался знакомый вопрос:

– Не подскажете, как пройти в библиотеку?

«Какая библиотека в два часа ночи?» – автоматически откликнулось подсознание, но открыть рта Знахарь уже не успел. Свет ночной Москвы внезапно стал колебаться, и быстро-быстро мерцающие огоньки поплыли куда-то вбок…

* * *

Голова не болела, но и не соображала.

Единственное, в чем я мог быть уверен, так это в том, что лежала эта чужая голова затылком на мягкой подушке.

Взгляд упирался в высокий белый потолок с лепниной. Нос не чувствовал никаких запахов… хотя… неуловимый запах дорогих цветочных духов.

Я скосил глаза, потому что попытка повернуть голову пока к успеху не привела. Боковым зрением я заметил загорелую белокурую арийскую физиономию Мюллера, а за его плечом маячила…

Мне захотелось выругаться, но не слушались ни губы, ни язык.

Вот, значит, как.

Библиотеку ищем посреди ночи.

Я вспомнил, что совсем недавно провел вполне успешную операцию по точно такому же изъятию из бандитского оборота братка Сереги, и представил, что Мюллер сейчас достанет шприц со смертельной лихорадкой Эбонита и скажет: «Ну, что Знахарь, кирдык тебе через три дня»…

Это предположение было до того нелепо, что я захихикал. Наверное, со стороны это выглядело, как идиотические конвульсии лицевых мышц, сопровождаемые сиплым попискиванием больного.

Поэтому и Мюллер, и Рита на всякий случай отодвинулись от кровати, поглядывая на меня именно как на идиота – с опаской и сожалением.

Рита…

Карие глаза, волосы, мягко собранные на затылке, длинная красивая шея, длинные пальцы с тщательно обработанными овальными ногтями, гладкие стройные ноги, четко очерченные крупные губы и маленькая родинка под левым ухом…

Рита появилась в моей жизни именно тогда, когда мы с Костей готовились к поездке в Америку, чтобы, провернув операцию по объединению американской мафии, прижать к ногтю господина Мюллера. И третьим номером нашей команды стала двадцативосьмилетняя красотка Маргарита Левина, которую Костя приволок из аспирантуры нового факультета психологии при главном Петербургском университете.

Тогда он назвал ее исключительно хитрой сукой…

Исключительно хитрая сука, будто прочитав мои мысли, протянула изящную руку и пребольно дернула меня за ухо.

– Очнулся, голубчик?

В ответ я смог только широко и счастливо улыбнуться самым дурацким образом.

– Вы, Константин, зря улыбаетесь.

Мюллер назвал меня моим настоящим именем, подчеркивая тем самым сразу многое – и осведомленность, и официальность момента, и в то же время доверительность.

– Дело вы нам завалили наисерьезнейшее. Таких масштабов, что лучше бы вам теперь не улыбаться, а вообще исчезнуть. Всем этот провал еще долго икаться будет…

– Вы меня что, ликвидировать собрались? – хрипло поинтересовался я и закашлялся.

Это были мои первые слова с того момента, как я пришел в себя.

– Ты идиот! – Рита сжала кулачок и двинула меня в нос. – У тебя мозгов нет! Ты понимаешь, что ты сделал? Нет, похоже, ты не соображаешь вообще ни хрена! Мы же обо всем прекрасно знали. В руководстве заговорщиков сидит наш человек. И во время парада мы готовились устроить цирк на всю страну. Ведь наш народ давно уже не верит любым официальным сообщениям. Очередная статья или репортаж о раскрытии заговора против президента воспринимается не иначе, как «утка» спецслужб, направленная на поддержание президентского имиджа. И приводит к прямо противоположному эффекту. Рейтинг человека, который еще удерживает эту засраную державу от окончательной жопы, постоянно снижается…

Я потер ушибленный нос и трусливо чихнул.

– А тут – реальное шоу на всю страну, – продолжала Рита. – Все увидели, что это не выдумка, что есть силы, пытающиеся повернуть все реформы вспять. Прямо перед зомбированной частью шли специальные подразделения. Сзади готово было подкрепление. У всех – оружие и спецсредства. Взяли бы тепленькими. И сразу же повязали бы организаторов. А дальше…

Она обернулась на Наринского с выражением – ну вы же видите, он просто клинический идиот!

Наринский пожал плечами и налил себе минералки.

Рита снова повернулась ко мне и продолжила выволочку:

– Во-первых, заручившись народной поддержкой, мы могли инициировать открытое расследование и открытый судебный процесс. А уж материалов для него у нас накоплено… Во-вторых, не опасаться, что в глазах международного сообщества организаторы переворота будут выглядеть невинными жертвами, оговоренными кей-джи-би. Ведь все всё видели собственными глазами. В-третьих, можно было бы поставить вопрос перед законодателями о запрещении создания военизированных структур посредством проведения над людьми, пусть даже преступниками, физиологических и психологических экспериментов. Сейчас у нас есть такая лазейка в законах. Этим разные умники и пользуются… А теперь, по твоей милости, что?