Книга Нежданно-негаданно - Дженнифер Эшли

Джеймс обнял ее за талию.

– Я не согласен.

– Ты же помнишь – я рассказывала тебе про Изабо. Как я хотела избавиться от нее.

– Сколько тебе было лет?

– Двадцать один.

– Так ты сама еще была маленькой. Сложно требовать от такой молодой матери заботы о ребенке, которого все считают уродом. Особенно когда тебя же и винят во всех грехах.

– Как мне только в голову могло прийти отдать ее кому-то там! Этому есть лишь одно объяснение – я не создана для материнства.

Ему хотелось улыбнуться, но Диана так приуныла, что это вряд ли оказалось бы кстати.

– Уверен, что Изабо так не считает. Наоборот, она любит тебя всем сердцем.

– Я тоже очень сильно люблю ее.

– Тогда зачем ты нервничаешь? Она никогда не позволит тебе стать плохой матерью.

Диана с надеждой взглянула на него из-под полуопущенных век.

– Джеймс, ты правда так считаешь? Или просто хочешь, чтобы я перестала говорить?

– И то и другое.

Она покраснела.

– Ты! Самый…

Джеймс приложил пальцы к ее мягким полным губам.

– Все, хватит ругаться. Нам так хорошо сейчас вместе – так давай же наслаждаться.

– Мне нельзя оставаться с тобой наедине. – Положив голову ему на плечо, Диана стала медленно водить по его спине кончиками пальцев. – Я, знаешь ли, не внушаю доверия.

– Приятно слышать такие слова.

При очередном прикосновении Джеймс вздрогнул, и она убрала руку.

– Ничего, милая, все в порядке. Спина почти зажила, просто я немного задеревенел. И это пройдет. Кстати, у меня еще кое-что требует смягчения.

Сейчас она покраснеет или разозлится. Нет? Диана подняла голову и взглянула на него: волшебные серо-голубые глаза искрились от желания.

Одним ловким движением она развернулась к нему лицом.

– С тобой я становлюсь опасной, и мне это нравится. Даже когда я сержусь на тебя.

– Диана, ты всегда была опасной. И сердиться тоже будешь постоянно.

Она прикоснулась губами к кончику его носа, поцеловала его веки, затем ловко начала расстегивать маленькие черные пуговицы своего корсета.

– Хм, – произнес Джеймс, пытаясь совладать с голосом, – я думал, они декоративные.

Диана не ответила. Из-под увеличивавшегося разреза показался кусочек изящной женской сорочки.

– Может… тебе помочь? – поинтересовался Джеймс, у которого теперь даже в ушах пульсировало.

– Нет, в прошлый раз ты все порвал, а платье, между прочим, дорого стоило.

Да, тут уж не поспоришь! Но так ему тоже нравилось – просто следить за ней. Тонкие пальчики орудовали с пуговицами, похожими на сочную чернику, – так и хотелось попробовать на вкус. Всего их было примерно двадцать. Боже, она их уже целую вечность расстегивает!

Все, наконец-то. Можно дотянуться и слизнуть капельки с розовой, разгоряченной от корсета кожи. Она была сладкая, как мед, и пахла корицей… И конечно, источала свой собственный, ни с чем не сравнимый аромат.

Диана прикоснулась пламенными губами к его лбу, погрузила пальцы в волосы. Он взял ее за ягодицы и притянул ближе к себе, позабыв обо всех неприятностях на свете, включая жесткую холодную скамейку. Диана была такая теплая, и его руки могли свободно передвигаться под ее воздушной юбкой.

Большой палец нащупал кудри между ног и пробрался вглубь, наслаждаясь ощущением приятной влаги. Сладкая Диана! Опасная и прекрасная женщина. Она издала блаженный стон.

– Жаль, я не до конца поправился, – прошептал он. – Эта игра была бы намного интереснее.

– Вернемся в дом?

– Нет, думаю, я могу еще немного здесь посидеть.

– Я не хочу, чтобы снова началась лихорадка.

– Ее больше не будет. Мне стало легче, как только я увидел тебя в гостиной.

– Знаю, но…

Положив руки ему на плечи, Диана призадумалась. Через секунду она загадочно улыбнулась и сверкнула глазами, явно что-то замышляя.

Она соскользнула и встала перед ним на колени, подобрав под себя юбку, чтобы не замерзнуть на холодном полу.

– Хочу расстегнуть твои бриджи. Пистолета у меня с собой нет, хотя… можно спросить у Александры – она бы одолжила один из коллекции Грейсона. Сейчас, я быстро.

– Нет, ты останешься здесь. – Джеймс расстегнул верхнюю пуговицу. – Раньше я тебе не говорил, – вторая расстегнулась, – но если бы ты и без всякого оружия попросила меня тогда раздеться, я бы подчинился.

Диана покраснела:

– Я была… немного не в себе в тот день.

– Скорее, самую малость в себе.

Он расстегнул бриджи до конца, чему мужественный ствол был страшно благодарен, взаперти ему становилось тесно.

Она взглянула на него еще раз и, кивнув, будто принимая окончательное решение, обхватила губами.

Джеймс вздохнул. Страсть и желание вместе с кровью побежали по венам, полностью смывая остатки болезни. Черт, Александра должна была сразу положить Диану к нему в постель – вот лучшее лекарство!

Он дрожал от каждого прикосновения ее языка; пальцы на ногах поджимались в тесноватых ботинках Грейсона Финли. Он перебирал ее волосы, с удовольствием разрушая композицию, созданную горничной. И с чего Диана решила, что тугая коса – это хорошо? Его такая прическа не устраивала: ему нужно было, чтобы волосы струились сквозь его пальцы, спадали ей на плечи и он мог бы тонуть в них.

Хлынул дождь. Сильный ветер срывал с деревьев листья, устилая ими пол беседки.

Диана ласкала и ласкала – горячо, безудержно. Это был ее первый опыт, она знала теорию, но еще не овладела самим искусством. Какая разница! Он обучит ее всему, будет счастлив исполнять роль наставника.

Язык прошел волшебный путь по гладкому стволу и начал двигаться вокруг нежного кончика. Он не видел ее рта, но с радостью представлял себе маленькие белые зубы и коралловые губки, увлеченные игрой.

Джеймс сделал глубокий вдох. Все, больше ему не выдержать.

Единым порывом дождь ворвался в беседку, обливая холодными каплями. От неожиданности Диана вздрогнула и отвернулась, а Джеймс даже не заметил, как его окатило.

– Мне вдруг стало гораздо лучше, – сказал он. Взяв Диану за руки, он поднял ее и усадил верхом на себя, и теперь наконец-то его изнемогающий стержень ворвался в грот, истекающий влагой. Она широко распахнула глаза.

«Глупая, думала свести меня с ума и увильнуть? Нет, Диана, не-ет… Ты разделишь со мной это наслаждение». Джеймс откинулся, входя глубоко в нее, чувствуя ее на себе, сливаясь с ней. Мышцы сжимались, добела раскаляя страсть.