Книга Путь в лес - Доминик Пасценди

— Ваше императорское высочество, я каваллиер Дорант из Регны, посланный за вами по поручению вашего венценосного отца. Вы находитесь под моей защитой, и вам больше ничего не угрожает. Мой долг защищать вас, моя жизнь в вашем распоряжении.

Парень пошатнулся, подошел ближе. Губы его задергались, глаза наполнились слезами. Каваллиер быстро поднялся, приобнял примеса за плечи и отвернул от столпившихся вокруг спутников: не надо было видеть им слабость будущего правителя Империи. Но, к его немалому удивлению, подросток отстранился, выпрямился и принял строгую осанку, которую можно было бы назвать величественной, кабы не то, что был он совершенно голым.

К ним уже бежал сообразительный Калле, держа в руках одеяло. Они с Дорантом закутали примеса и повели к вьюкам, где была запасённая для него одежда. По дороге к ним присоединился Харран, которому уже перевязали голову. Судя по выражению лица, друг Доранта испытывал крайне сильные чувства.

Люди Харрана и Красного Зарьяла, кто были поближе и слышали слова Доранта, тоже, судя по выражению их лиц, испытывали крайне сильные чувства. Наследный примес в Альвиане — это, мягко говоря, было необычно.

Малый же шёл, куда вели, с таким видом, будто ведёт он.

Вдруг примес остановился, резко обернулся, обвел вокруг себя взглядом, будто что-то искал, и, показав на альва, который его привёл (тот говорил о чем-то со своей женщиной), потребовал:

— Убейте его!

Дорант застыл в растерянности, потом сказал осторожно:

— Ваше императорское высочество, это благородный воин альвов, который вывел вас из плена по моей просьбе. Я дал ему слово, что он и его жена останутся живы и будут свободны, если он это сделает. Я не могу нарушить слово, не потеряв своей чести.

Примес обвел взглядом собравшихся вокруг людей. Взгляд его был суровый и жёсткий, и Дорант подумал, что примес — точно сын своего грозного отца, а главное — внук своего деда. Те, кто услышали диалог, смотрели на примеса и Доранта — кто с пониманием, кто с осуждением, кто с ожиданием. Мало кто из присутствующих не одобрил бы смерти любого альва. Мало кто из благородных не согласился бы с Дорантом в вопросах чести.

— Есть ли здесь люди, что не давали альвам слова? — Парень быстро взял себя в руки и держался теперь, как человек, имеющий несомненное право повелевать.

Последовало молчание. Тех, кто не давал слова — было подавляющее большинство, но все знали, на каких условиях альвов заставили помогать. Никто из присутствовавших не питал никаких иллюзий, что можно будет вытащить взятого альвами пленника без тяжелейших, запредельных потерь. И подавляющее большинство — понимали, что альв честно сдержал обещание, и что не только примес жив благодаря ему, но и те из них, кто остались в живых — тоже.

То, чего требовал примес — было неправильно. Но все уже слышали, как встретил его Дорант, и все уже знали, с кем имеют дело.

Наконец, чего и можно было ожидать — неохотно поднял руку Красный Зарьял.

Примес глянул на него странным взглядом:

— Убей их обоих! Убей всех, кто остался!

Зарьял кивнул и обратился к своим — дать команду. Хотя по лицу его было видно, что команда эта ему не нравится.

Дорант успел махнуть рукой Калле — убери альвов с глаз!

Но когда Калле, кивнув, повернулся в сторону альвов, их уже не было на прежнем месте. Да и вообще на виду. Они исчезли — в точности по поговорке, как альвы в лесу…

2

Пока Калле и Камйорд (один из боевых слуг Харрана) одевали примеса, как выяснилось, не умевшего самостоятельно справляться с одеждой, Харран обратился к Доранту:

— Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Дорант, осторожно поглаживая нещадно саднившую глубокую царапину на щеке, ответил:

— Да, собственно, ты всё уже слышал. Это примес Йорре, ныне наследующий корону Империи. Его уволокли без разрешения отца люди дома Аттоу. Скорее всего — давить на Императора, — Дорант даже сейчас из осторожности предпочёл не рассказывать Харрану всё, что знал. — Меня отправили в числе других прочих искать его в Марке. Теперь надо вывезти его в метрополию, так, чтобы он снова не попал в лапы людей Аттоу.

Харран задумался. Он не хуже Доранта понимал, что это означает. Им придётся идти мимо тех городов, в которых сидят наместники, связанные с семьей Аттоу. А такие — считай все крупные. Но хуже всего вот что (это понимал Дорант, но о том ещё и не думал его друг): в столицу Марки им нельзя. Вообще нельзя. С одной стороны, там люди Светлейшего, с другой — их там немного, тем более сейчас, когда Мигло Аррас разогнал практически всех на поиски примеса. Зато людей Аттоу — учитывая, что сам вице-король из этого семейства — там видимо-невидимо.

Отплывать придётся из Койсаны или Йаперы, а там ещё надо будет найти, на чём отплыть. Впрочем, если удастся вовремя дать весточку с дороги — можно будет организовать корабль из того кумпанства, где Дорант был совладельцем.

Пока же были дела поважнее. Дорант вдруг сообразил, что они непростительно расслабились и даже не выставили посты. Он сказал об этом Харрану, и тот ринулся распоряжаться. Дорант же стал выяснять, сколько человек они потеряли, сколько ранено и сколько осталось способных сражаться.

Результаты оказались неутешительными. Из двадцати трёх человек, вышедших в поход, не задетых вообще не было (ну, если считать с царапинами). Шестеро убитых, в том числе Хальдин — зря он не надел кирасу. Четверо тяжёлых. Пятеро лёгких, но серьёзно сражаться они не смогут — считая Красного Зарьяла, который сперва хорохорился, но сейчас начал сильно хромать из-за глубокой, почти до кости, раны чуть выше колена. Хорошо, что снаружи, а не изнутри бедра. Итого боеспособных семеро, за исключением примеса — но вряд ли его можно считать, несмотря на то, что ему уже повесили на плечо перевязь с мечом и прицепили к поясу пиштоль: сам Дорант, Харран, Калле, Камйорд и трое людей Зарьяла. Да ещё Асарау, которого можно было считать боеспособным лишь условно. Как ни странно, он единственный не получил ни одной царапины.

Раненых всех перевязали и обработали раны, как могли в полевых условиях. Двое были без сознания. Дорант с огорчением подумал, что до города их можно и не довезти — к тому же он не собирался в город. Команду явно надо было делить: отправить тяжёлых и большинство лёгких, в сопровождении двух-трех здоровых, в Кармон, к лекарям. А остальным выдвигаться к побережью.

Покончив с первоочередными хлопотами, командиры отряда собрались у коней, обсудить план действий. Туда же без приглашения подтянулся и Йорре. Доранту это не очень понравилось, но прогнать молодого примеса у него оснований не было.

— Нам надо скорее попасть на побережье, — сказал Дорант. — Как лучше выдвигаться?

Наследник престола поинтересовался, почему бы им не вернуться в Кармон или не пойти дальше, на Запад, в обход Альвиана, как он двигался до того, как их отряд захватили альвы. Дорант отделался довольно неопределённым «Это опасно, ваше императорское высочество. Есть люди, которым надо, чтобы вы не добрались, куда надо». Он лукавил, разумеется: вряд ли дом Аттоу настолько потерял рассудок, чтобы злоумышлять против имперского наследного примеса — гнев Императора точно перекрыл бы его опасения вызвать гражданскую войну.