Книга Никто, кроме тебя - Эйприл Доусон

Если она умрет, я никогда себе этого не прощу. Вспоминаю наш разговор на свадьбе: София благодарила меня за то, что я тогда вошла в ее комнату и вытащила из темноты, дала ей шанс вернуться к нормальной жизни, когда она сама потеряла всякую надежду. София радостно говорила о будущем и начале нового этапа жизни. Вероятно, она думала, что вместе с новым началом сможет бегать, как прежде. Я хотела сохранить в ней веру в чудеса, которую нам не следует терять, но даже и подумать не могла, что мои слова подтолкнут ее к такому опрометчивому поступку. Я никогда не говорила ей, что она снова сможет ходить, но, похоже, София поняла все по-своему, потому что безумно хотела встать на ноги и стать прежней.

Эддисон пытается успокоить меня, но я не могу перестать плакать.

– Она справится. Зейн не это имел в виду. Он был не в себе, – повторяет она снова и снова.

В защитном жесте поднимаю руки, меня накрывает паника от одних только мыслей о нем.

– Пожалуйста, ничего не говори про него. Я могу думать сейчас только о Софии, с остальным разберусь позже.

– Хорошо, но рано или поздно вам придется поговорить.

Я качаю головой, прежде чем серьезно взглянуть на нее.

– Ты знаешь что-то новое о ее состоянии?

– К сожалению, нет. Дрейк еще не звонил, но доктор сказал, что сегодня он сможет сказать больше, чем вчера. Нам остается только ждать.

Киваю и смотрю в пустоту перед собой.

– Может, что-нибудь поешь?

– Нет, спасибо. Я не голодна.

Некоторое время спустя у Эддисон звонит телефон. Она на мгновение сжимает мою руку, прежде чем подняться и ответить.

– Привет. – Эдди слушает ответ и смотрит на меня.

Это Зейн, я слышу его голос. Подруга жестами спрашивает, хочу ли поговорить с ним, но я отрицательно качаю головой. Я не знаю, что сказать ему. Боль, которую он причинил мне, слишком сильна и до сих пор душит меня.

– Слава богу, – наконец произносит Эдди.

Напряженно смотрю на ее лицо и понимаю, что жизни Софии ничего не угрожает, и только тогда вздыхаю с облегчением.

– Дрейк еще с тобой? – На мгновение она замолкает, а потом смотрит на меня сочувствующим взглядом, прежде чем ее лицо принимает жестокое выражение. – Я могу сообщить об этом Грейс? – спрашивает она у Зейна, а я задерживаю дыхание.

Слышу громкое «нет», и глаза мучительно закрываются. Он до сих пор во всем обвиняет меня. Слезы бегут по щекам. Почему так невыносимо больно? Хочу, чтобы все это закончилось! Мне плохо, я вся – сплошная боль и отчаяние…

Эддисон садится рядом со мной.

– Она все еще в коме.

– А что, если у нее необратимые повреждения?

– Врачи пока не могут ничего сказать на этот счет. Вполне возможно, что нет никаких повреждений. Ты не должна сдаваться и терять надежду сейчас.

– Нет, никогда. – Я никогда не думаю о худшем, потому что всегда оптимистично настроена.

– Зейн сходит с ума от беспокойства. Может быть, вам стоит созвониться? – говорит Эдди, поглаживая меня по тыльной стороне руки.

– Нет, не хочу сейчас разговаривать с ним.

– Я понимаю, если это так. Я рядом.

– Знаю и очень благодарна тебе, но сейчас главное, чтобы с Софией все было хорошо. Об осколках моих отношений позаботимся позже.

– Хорошо. Со мной было точно так же.

Глава 33

Грейс

– Она очнулась.

Это были те слова, которые я ждала услышать бесконечно долгое количество часов. Теперь же смотрю в потолок своего кабинета и с облегчением вздыхаю. Все утро вторника я пыталась отвлечься работой, но постоянно повторяла про себя молитву за выздоровление Софии.

– Мы все так рады, – выдыхает Люк в телефонную трубку.

Ребята не оставляют Зейна одного: сейчас с ним Люк, потом его сменит Пейси. Зейн так и не связался со мной, и с каждой минутой боль становится все больше и больше.

– Врачам удалось определить последствия травмы?

– Обследование продолжается, но она неплохо говорит и узнала Зейна, так что есть надежда, что все будет хорошо.

– Надежда. – Это то, за что последние сорок восемь часов я цеплялась и молилась.

– Ты разговаривала с Зейном? – спрашивает Люк.

– Нет, но я бы навестила Софию позже. Если он будет там, мы смогли бы поговорить.

– Ты сможешь простить ему его срыв? Это было жестоко по отношению к тебе.

– Не знаю. Может, простить смогу, но вот смогу ли забыть ненависть в его глазах?

Через пару часов у меня рейс в Англию, но сначала я хочу навестить Софию. Припарковав машину, с корзиной фруктов отправилась в больницу. Путь до этажа, на котором лежит София, кажется мне бесконечным. С каждым шагом нервозность только увеличивается. Я спрашиваю сотрудника в регистратуре, в какой палате находится София Мэй, но вместо ответа она оставляет меня одну, а потом возвращается с Зейном. Я ставлю корзину с фруктами на стол, не ожидая ничего хорошего. На его лице нет ни раскаяния, ни гнева – одно сплошное равнодушие.

– Что ты здесь забыла? – спрашивает он стальным голосом.

Я ошеломленно открываю рот. Думала, что два дня спустя мы сможем нормально поговорить друг с другом.

– Хотела навестить твою маму.

– Ты не можешь ее навещать.

– Да? И почему, позволь узнать?

– Потому что мой отец запретил.

– Твой ли отец запретил или ты сам? – Меня охватывает гнев. Я не сделала ничего плохого, но он продолжает делать вид, будто именно из-за меня упала его мать.

– Мы оба не хотим этого.

– Невероятно. Пожалуйста, позволь мне на минутку увидеть ее.

– Чтобы ты наговорила ей еще больше глупостей? Забудь.

Нет смысла отвечать ударом на удар.

– Зейн, – говорю мягко и пытаюсь взять его за руку, но он отстраняется, что шокирует меня еще больше.

– Я не могу так больше, Грейс. – Он специально избегает смотреть мне прямо в глаза. Конечно, лучше смотреть на ботинки, чем на меня.

– Что, прости?

– Мне надо было прекратить твои близкие отношения с мамой, когда она начала возвращаться к жизни. Ты думаешь, что знаешь, как лучше для окружающих, но тебе гораздо лучше держаться ото всех подальше.

– Я ничего не делала, только поддерживала твою маму и была ей другом.

– И к чему это привело? Она лежит в больнице и борется за свою жизнь, черт возьми!

– Я просто хотела помочь, – шепчу я дрожащим голосом. Еще немного, и расплачусь.

– Мне не нужна твоя помощь. Без тебя этого никогда бы не случилось. Жизнь дала моей матери второй шанс, а ты отняла его у нее. Это все твоя вина!