Книга Кронпринц поневоле - Ольга Валентеева

- Ты уверен, что на этом с пророчеством будет покончено? – спросила Кэрри. Деллы не было видно. Наверное, мама отправила ее спать.

- В нашем случае ни в чем нельзя быть уверенным, - ответил Аланел. – Но это шанс, и не использовать его глупо. Нужно выбрать место и время. И заманить туда Астара. Кроме того, я свяжусь с нашими выпускниками. Надо быть готовым и к худшему развитию событий. Если речь идет о возрождении Мартиса, нам понадобятся все силы. С ним и в живом-то виде сложно было сладить, а что говорить о мертвом?

- Предлагаешь Берту швыряться проклятиями? – прищурился Гарден.

- Я не умею проклинать, - напомнил собравшимся то, что уже говорил во дворце.

- Умеешь, - ответил Аль. – Просто не учился этому. Но в бою все средства хороши. Кроме того, у тебя остаются другие виды магии, пусть и не на уровне аномалии. Мы все учтем. Я сам занимался с Астом, знаю его сильные и слабые стороны.

- Мальчик вырос, - заметил Киримус.

А я чувствовал, что голова идет кругом. Сразиться с Астаром? Самый страшный сон, который только можно придумать. Он был не просто моим кузеном, но и оставался другом. Да, с Асти сложно после того случая с бабулей, но и его можно понять. И потом, он никому не причинял зла. Просто не хотел с нами общаться. Разве это преступление?

- Все будет хорошо. – На плечо опустилась теплая рука мамы, а я и не услышал, когда она подошла. – Я не потеряю тебя снова! Ни за что!

- Конечно, - улыбнулся ей. – Нам еще столько нужно сказать друг другу, многое наверстать.

А для этого надо победить Астара. Что ж, я попытаюсь. Но вот каким будет результат?

ГЛАВА 28

Война по расписанию

Астар

Утром я едва мог вспомнить минувший вечер. Проснулся и долго лежал, глядя в потолок, пока не пришла жуткая мысль: отца больше нет. Он погиб. Из-за меня. Перед глазами потемнело, и если бы не лежал, то упал бы.

Меня никто не тревожил. Странно… Будто дворец замер в ожидании. Я теперь крон? Безумие какое! Может, мне все приснилось? Но что-то подсказывало: нет, это правда. И с ней придется теперь жить.

Я опустил ноги с кровати – правда, при этом не помнил, как в ней очутился, позвонил в колокольчик, и комната наполнилась придворными. Это еще что такое?

- Ваше величество, - кланялись они. – Позвольте помочь вам одеться? Какие будут распоряжения, ваше величество?

- Все вон!

Мой голос зазвенел, а придворные переглянулись.

- Вон, я сказал!

С рук сорвались молнии, и спальня опустела за пару мгновений. Отец никогда не приветствовал церемониалы, несмотря на то, что для него управление страной было смыслом жизни. Его уважали и боялись. А я хоть и знал до зубовного скрежета, как все должно быть, но растерялся.

«Позволь мне. Отступись».

Что это? Страх сковал по рукам и ногам. Я схожу с ума? Обезумел? Неудивительно…

«Отступись, и станет легче».

Кому принадлежал голос? Он звучал в голове, будто мой собственный, все громче и громче.

«Отступись, отступись, отступись».

- Нет!

«Хуже будет», - пообещал голос, и перед глазами потемнело. Я снова сполз на кровать и закрыл лицо руками. Только четверть часа спустя рискнул позвать слугу, чтобы помог одеться. Завтракать не стал. Вместо этого пошел в комнаты родителей. Вот только там было пусто.

- А где ее величество? – спросил у одной из фрейлин.

- Ее величество отбыла с дочерью еще ночью, - всхлипнула та, вытирая глаза платочком. – Бедняжка! Простите, ваше величество. Такая утрата…

Ночью? С Деллой? Но куда? Не хочет меня видеть?

- Асти!

Я обернулся.

- Здравствуй, Мари.

Подруга стояла посреди коридора. Она была в темно-зеленом платьице. Темные локоны растрепались, под глазами залегли тени. Было заметно, что она не спала эту ночь.

Подруга оглянулась по сторонам, убедилась, что мы остались одни, и тогда крепко обняла. Я робко обнял ее в ответ, и несколько мгновений мы так и стояли, пока вдруг изнутри не поднялся холод.

- Уходи! – не узнал собственного голоса.

- Я не уйду, Асти, - тихо ответила Мари. – Останусь с тобой хотя бы сейчас.

- Потому, что я стал кроном? – зло усмехнулся. – Решила стать моей кронной?

- Астар, зачем ты так? – Мари опустила голову. – Я понимаю, тебе плохо, но…

- Плохо? – перебил ее я. – О, нет! Я прекрасно себя чувствую! Теперь никто не будет мне указывать, что делать и как жить. Кстати, странно…

В голове все перемешалось. Отца уже похоронили? Когда, если умер он вчера? Но в памяти были сцены похорон. Семейный склеп. Значит, успели? Или я чего-то не понимаю? Виски пронзила боль…

- Астар! – доносилось как сквозь вату. – Асти! Да помогите же кто-нибудь!

Кто-то суетился вокруг. Слышались разрозненные голоса. Меня куда-то несли, но голова болела так сильно, что я не мог открыть глаза или спросить, что происходит. Движение прекратилось, меня перестали дергать в разные стороны. Прохладная ладошка опустилась на лоб.

- Асти, - отчаянно звала Мари, - миленький.

Кажется, она пыталась снять с меня кулон, но ничего не вышло. Он врезался в кожу, будто цепочка с каждым днем становилась все короче.

- Мари? – Наконец-то удалось открыть глаза.

- Астар?

Подруга казалась совсем бледной. Наверное, сам я выглядел не лучше.

- Тебе надо отдохнуть. – Мари осторожно касалась моих волос. – Слишком многое на тебя свалилось.

- Почему мама уехала? Из-за того, что я…

- Нет, нет, - перебила Мариетта. – Ты поспи, родной. Станет легче, вот увидишь.

Не станет… Уже никогда. Никогда, никогда… Такое страшное слово!

А когда я снова открыл глаза, рядом с кроватью сидела бабушка. За окнами было темно. Зимний день короток, и ночь наступает так быстро.

- Асти, я приготовила для тебя зелье, - увещевала бабушка. – Вот, выпей, и сразу станет легче.

И я покорно проглотил горьковатую жидкость, а затем с удивлением понял, что и правда стало легче. Боль ушла – не только физическая, но и внутренняя. Все вчерашние события показались незначительными. В этой ленивой неге хотелось снова уснуть, но голос бабушки возвращал к реальности, не давая уплыть за грань.

- Послушай меня, Асти. Я вижу, как тебе тяжело, - тихо говорила она. – И могу помочь, милый. Можно провести ритуал, который заберет твою боль не на краткие мгновения, а насовсем. Хочешь?

Нет, я не хотел, потому что заслужил все, что со мной происходило, но губы покорно шевельнулись: