Книга Недотрога и негодяй - Мария Геррер

- Меня-то за что? – удивился врач. – Я вам ничего плохого не сделал, только лечил.

- За компанию, - усмехнулся Марк.

- Увы, - вздохнул доктор. – Вот такая благодарность в ответ на заботу. Но я рад, что помог разоблачить симулянтку. Мне было интересно в этом участвовать. Правда всегда торжествует, кто бы что ни говорил.

Глава 34

Следователь отпустил нас, а сам остался снимать показания с Ольги. Мы вышли из палаты.

- Спасибо, что не оставил меня в беде, - я боялась посмотреть Марку в глаза.

- Мне это было не сложно, - он тоже глядел в сторону.

- И большое спасибо вам, Михаил Ефимович. Без вас я бы пропала.

Адвокат улыбнулся мне в ответ.

- Не за что, мне было любопытно посмотреть, что получится. Спектакль оказался интересным и поучительным.

Больница находится на окраине, до центра пешком далеко. Я направилась к остановке автобуса.

- Погоди, я подвезу тебя, - остановил меня Марк.

Сердце предательски екнуло, дыхание перехватило.

- Спасибо, - я села в автомобиль Полонского.

Ехали молча. Наверное, надо сказать Марку, что я все придумала, что в моих словах  не было ни слова правды. Но я не могла забыть, как он обнимал Ольгу. Так просто сдался. Даже не захотел поговорить со мной.

Очевидно, что-то похожее испытывал сейчас и Марк. Он тоже молчал. Не хотел ничего мне объяснять. Да и о чем говорить? Я же все видела собственными глазами.

Как понять, кто из нас прав? Мы оба допустили роковые ошибки. И теперь ничего уже не исправишь…

- Ника, я сбросил тебе на почту письмо из Москвы, - прервал тягостное молчание Полонский. – Как и обещал, за тебя замолвили словечко. Тебя приглашают на работу в Дом Моды Павла Терентьева. Тебе надо отправить им резюме. Но это скорее просто формальность. Мне пообещали, что тебя возьмут в качестве дизайнера женской одежды.

- Большое спасибо, - тихо ответила я.

Павел Терентьев приобрел мировую известность как модельер всего за несколько лет. Его коллекции одежды постоянно показывают на самых модных площадках Европы. Я и мечтать не могла, что попаду в его команду. А теперь меня это совсем не радует.

- Письмо пришло пять дней назад. Замотался и забыл его тебе переслать, - он говорил неправду. Видимо, тогда не хотел, чтобы я уезжала. А теперь ему все равно…

- Ничего, - кивнула я. – Сегодня отправлю все что требуется. Надеюсь, еще не поздно.

- Когда получишь ответ, зайди в отдел кадров, сообщи, через сколько собираешься увольняться. Им надо несколько дней на оформление твоих документов и выплату денег.

- Хорошо, - пообещала я.

Все, больше говорить нам не о чем.

До моего дома мы доехали быстрее, чем мне хотелось бы.

- Еще раз спасибо, - слабо улыбнулась Полонскому.

- Рад, что все обошлось, - кивнул Марк. – Удачи.

Захлопнула дверцу автомобиля и пошла не оглядываясь. Полонский не окликнул меня. Слышала, как заурчал его автомобиль, зашуршали колеса по асфальту. Через мгновение все стихло.

Я замерла у подъезда. Вдруг он вернется? Но нет, чудес не бывает…

Потянула тяжелую дверь, вошла в полутемный подъезд. Железная дверь грохнула за спиной. Словно навсегда отрезала меня от Марка. Гулкое эхо прокатилось по подъезду и замерло на верхнем этаже.

Поднялась к себе. Машинально заварила чай, налила в бокал, насыпала тростниковый сахар. Заварку мне купил Марк, экзотический сахар тоже. Могли бы сейчас сидеть у меня на кухне, обсуждать произошедшее.

Но я не позвала его. Возможно, он и не пошел бы… Мы оба гордые. И оба допустили ошибки, которые теперь не исправить.

Мне надо радоваться, что все обошлось, но нет никакой радости. Марк в очередной раз помог мне. И с Ольгой, и с работой.

Меня ждет Москва, открываются блестящие перспективы. Так почему кошки скребут на душе?

Чай остыл, я пила без всякого удовольствия. Жевала миндальное печенье. А если позвонить Марку прямо сейчас? И что я ему скажу? Что наврала Ларисе?

Не вернись он к Ольге, все было бы замечательно. Я умею признавать свои ошибки. Но измену простить не могу и не хочу… Может, у него это был просто порыв, желание отвлечься? Однако я видела то, что видела.

Этим он перечеркнул наши отношения. А толчком послужила я. Моя несдержанность в словах. И кого теперь винить?

Нет, звонить Марку бесполезно. Ничего уже не поменяется. Доверие между нами рухнуло. А без него зачем нужны отношения? Одна фальшь…

Открыла почту. Марк перебросил мне письмо, как и сказал. Написала ответ, заполнила присланную анкету.

Все, можно ждать вызова из Москвы. Не сомневаюсь, раз Полонский сказал, что меня берут на работу, так и будет. Он слов на ветер не бросает.

Почему-то вспомнила Егора. Бесится, наверное. Он же вложил неимоверные деньги в покупку серьги. Ну что ж, сможет подарить ее маме на юбилей. В следующем году.

Деньги за посредничество, что я получила от Егора, мне пригодятся. Переезд – дело хлопотное и расходное. Думала найти более подходящую квартиру. Теперь в этом нет необходимости. Я уезжаю отсюда… Навсегда.

Родители удивятся. Будут за меня рады. А я стану много работать. И забуду все, что связывало меня с Марком. Работа – отличное лекарство от тоски. Займусь карьерой вплотную. Некогда будет вспоминать и страдать.

Позвонила Лариса. Хотела узнать, как у меня дела. Теперь я была очень сдержанна в своих словах. Хотя здесь меня никто не может услышать и не так понять.

- Рада, что у тебя все утряслось.

- Я тоже.

- Хотела немного посплетничать. Может, тебе интересно будет?

Я напряглась. Неужели что-то еще про меня и Марка?

- Давай, - обреченно согласилась я.

- У Кривошеевой какие-то проблемы с сыном. И очень серьезные. Когда полиция позволила нам уйти, похоже, Егор позвонил мамаше. Мы спускались по лестнице, и я слышала, как она на него кричала. Практически в голос. Обзывала идиотом, недоумком и все в таком духе. Орала, что он их разорил. Видимо, опять много проиграл в карты, или во что он там играет.

- Да, наверное, - согласилась я. – Он очень азартный. А это до добра не доведет.

Не смог Егор продать серьгу арабскому шейху. Так сам виноват, никто его не заставлял заниматься аферой.

Про Марка Лариса спрашивать не стала. Конечно, она уже поняла, что это ее не касается.

Сегодня у меня был тяжелый день. Столько событий. И одно хуже другого. Меня едва не отравили, потом могли посадить по ложному обвинению. Но это волновало меньше, чем разрыв с Марком.