Книга Выбор жизни - Марик Лернер

Пока что бросил вещички прямо на пол, содрал одежду: три недели практически без мытья, если не считать промывки породы в жутко холодном ручье. Пованивать обязан всерьез. А здесь хоть и душ, но нормально можно выкупаться. Вода не горячая, а теплая

— уже прогресс. Приятно и бодрит без опасения заработать воспаление легких.

Тщательно вытерся неизвестно откуда взявшимся полотенцем, не иначе Таня приобрела, и уселся на кровать.

— Гимзо, — позвал, — ты нужен.

На этот раз пришлось ждать минут двадцать. Видать, ключник для людка более авторитетен, а прочие потерпят, не баре. Успел покопаться в рюкзаке и с удовольствием употребил копченный с чесноком и травами окорок с вареной картошкой, приобретенный

Энаном в одной из деревень. Правда, не видел, платил он или нет, однако мне какое дело, раз поделился.

В принципе, гостей кормили и без больших приемов. Можно прийти в харчевку и попросить вежливо. Здешняя кухня берет живущих в расчет. Кормят обильно и сытно.

Можно даже с собой прихватить, никто кривого слова не скажет. Но жрать дают всего раз в день, в обед. Такие порядки. Не нравится или мало — ступай в трактир и угощайся за свои деньги. Время обеда давно прошло, и нет настроения куда-то идти и искать. Проще так угоститься.

Чебурашка возник практически бесшумно и уставился явно вопросительно.

— У меня для тебя мед, — говорю, показывая на сосуд.

По его размерам небольшой бочонок получается.

— А что взамен? — спросил человечек неожиданно совсем не детским голосом.

Кое-что я выяснил по дороге в беседах с Энаном. Данная порода была выведена специально неким великим магом в давние времена еще на том континенте. В качестве некоего заменителя кошек. Почему-то на западном материке не водились мурлыки. А до хорьков и тому подобного зверья, запускаемого в амбары, не додумались. Или их тоже не имелось. Здесь не вполне достоверно. Рисовать на манер Уолша не умею, а на словах объяснить, какого зверя имею в виду, непросто. Ни одной кошки я не видел и здесь, хотя

109 рысь как-то в лесу попалась навстречу. Тигра, льва, леопарда и парочку других кошек крупного размера — возможно, пантера или ее какой-то родственник — знают.

Ну, не суть важно. Нужны были специалисты по борьбе с грызунами, и их создали из какого-то зверька. Или человека, хотя не представляю как. Этого и Энан не знает, принимая идею магического создания за факт. Отнюдь не домовые из сказок. За хозяйством не смотрят, убирать в квартире не заставишь. Зато прекрасно охотятся на грызунов, всякого рода вредителей, избавляют от ядовитых змей. Живут семьями из нескольких особей, порой три-четыре поколения вместе. Срок существования достаточно долгий, лет по тридцать — тридцать пять. Размножаются не очень. Точнее, здесь он был невнятен, но у меня осталось ощущение, что каким-то образом контролируют численность. Достаточно умные, чтобы общаться, и принадлежность аристократии. Кому попало не раздаются. В деревнях их нет. А вот в Крепости для сохранения запасов присутствуют.

Правда, он ни разу не сказал, что людки говорить умеют.

— У нас, откуда я родом, таких нет. Мне интересно. Если захочешь, ответишь на несколько вопросов. А нет — не неволю. Считай, подарок.

— Согласен, — сказал он. — Не обещаю отвечать на любой.

И кто заявлял, что размер головы имеет значение для разумности? У этого она не больше кошачьей, а говорит абсолютно нормально.

Сажусь на пол, чтобы не смотрел задирая голову.

— Имя у тебя есть?

Гимзо — это общее название данного семейства. Типа фамилия. От чего происходит и что означает — не ясно.

И не уверен, что это тот же, что и в первый раз. Может, научусь со временем различать, но пока сравнивать не с кем.

— Что в имени тебе моем?

Прозвучало несколько философски, хотя не поручусь, что именно так. Дословно слегка иначе звучит, да я давно перевожу скорее по смыслу, когда употребляют иные выражения.

— Я же не говорю людям: «Эй ты», — ну если не стремлюсь обидеть. Обращение по имени или званию — нормальное уважение.

Так, чего-то я не так сказанул. У него аж глаза вспыхнули. Опять эти сложности сословные.

— И как бы назвал меня? — подначивает.

— Чебурашкой, — честно признался.

— Как?

— У нас есть такая сказка для детей…

Следующие четверть часа добросовестно пересказывал детские мультики про дружбу с крокодилом Геной. Что в детстве выучил, вроде стихов, так навечно и остается. Стоит напрячься, из памяти всплывает. А сейчас и утруждаться не требовалось. Конечно, пришлось слегка адаптировать, поскольку слово «апельсины» мне неизвестно. Превратил в яблоки. Машины в телегу. Но в целом ничего ужасного и непонятного. Идея дружбы между странными типами вполне укладывается в любые мозги

— Хорошо, — сказал он, дослушав. — Можешь так и звать.

Так и не дошло, не хочет своего открывать, идея, что, зная имя, можно наслать порчу, вполне существует или у него отсутствует. А что, бывает. Старшой, большуха, муж, отец и прочее. Между своими достаточно.

— А меня зовут Макс.

Он сморщил нос. Как бы не аналог смеха оказался. Наверняка уже в курсе, как величают. С мимикой совсем плохо. Мордочка волосатая, и не особо рассмотришь.

— Так чего ты хочешь, Макс?

— Скажи, — сказал я, поколебавшись, — как ты относишься к тому, что вас сделали?

110

Он очень по-человечески пожал плечами. Явно демонстративно.

— Если бы не маги, нас бы не было. Лучше существовать, чем отсутствовать.

Все-таки философ. И куда это все помещается, если у него мозгов не больше, чем у кошки?

— Но вы свободные и можете уйти из Крепости?

— А зачем? В другом месте кормить лучше не станут.

— Ну можно ведь поставить условия, чтобы получить больше нынешнего.

— Сманиваешь?

— Интересуюсь.

— Ну как свой особняк с поместьем получишь — поговорим.

Так. Сюда он углубляться не хочет, но обещание звучит заманчиво. Вот таких я запросто могу доставить на Землю, но зачем? В зоопарке сидеть? Или чтобы резали вивисекторы от науки, изучая? Совершенно лишнее. А что они могут, в принципе? Ладно, попробую с другой стороны.

— В «воинов» играешь?

И опять этот странный взгляд.

— Да.

Извлекаю из рюкзака собственноручно расчерченную квадратами матерчатую тряпку и грубо вырезанные фигурки. Иные миры иногда такие странные. Имеем самые натуральные шахматы на круглой (!) доске. Четыре круга, во внешнем шестнадцать квадратиков, что в общей сложности дает шестьдесят четыре поля, как и в привычных квадратных шахматах. Король и ферзь стоят на внутреннем кольце. Дальше от центра занимают свое место слоны, на следующем кольце кони, и на последнем — ладьи. Пешки выстраиваются в ряд по бокам от центральной части. Поскольку на доске нет тыла, невозможно превратить пешку в какую-либо фигуру. Не выведенный из-под шаха король следующим ходом может быть срублен, что означает окончание игры. А в остальном все знакомо, и ходят так же. Разве рокировка невозможна. Еще забавна вероятность окружения и необходимости иногда отбиваться и с тыла.