Книга Сын Тарзана - Эдгар Берроуз

— Мне жаль его, — сказала она просто. — Он хотел причинить мне много зла, но перед смертью искупил свою вину. Я думала одно время, что люблю его. Сначала он мне нравился, потому что я никогда не видала таких людей. Потом я стала уважать его за смелость. Он не побоялся признаться в своем нехорошем отношении ко мне. Он бесстрашно смотрел в глаза смерти. Но я не любила его. Я никого не любила, пока не узнала, что Корак жив.

И она улыбнулась тому, кто до сих пор носил имя Убийцы.

Леди Грейсток взглянула в глаза своему сыну — сыну, который был наследником лорда Грейстока. Но она не думала о различии их общественного положения. Она только хотела узнать, любит ли Джек эту сиротку. Его взгляд рассказал ей все. Она обняла их обоих и поцеловала каждого несколько раз.

— Наконец-то, — воскликнула она, — у меня в самом деле будет дочь!

* * *

Ближайшая миссия была далеко, но там они оставались недолго; тотчас же после венчания, они отправились к морю, сели на пароход и поехали в Англию. Эти дни были полны для Мериэм самых необычайных чудес. Ей никогда и не снилось, сколько волшебных изумительных чар таит в себе жизнь культурных людей. Океанский пароход со всем своим комфортом внушал ей благоговение. Сутолока, грохот английских железнодорожных вокзалов ошеломили ее.

По приезде в Лондон, когда Грейстоки пробыли у себя дома около недели, Грейсток-Тарзан неожиданно получил письмо из Парижа от своего старинного друга д'Арно.

В этом письме д'Арно рекомендовал Тарзану своего друга, французского генерала Армана Жако.

Лорд Грейсток много слышал о генерале Жако, и в этом не было ничего удивительного, так как каждый, кто знает историю современной Франции, не может не знать генерала Жако. Подлинное имя генерала — принц де Кадренэ. Но будучи республиканцем, принц навсегда отрекся от этого громкого имени, которое его предки носили со славою в течение многих столетий.

— Принцам не место в республике! — обычно говаривал он.

У генерала были седые усы и горбатый ястребиный нос. Лорд Грейсток принял его у себя в кабинете, и после первых же слов, и гость, и хозяин почувствовали искреннюю симпатию друг к другу.

— Я приехал к вам вот по какому поводу, — объяснил генерал Жако. — Наш дорогой адмирал д'Арно утверждает, что в мире нет другого человека, который знал бы центральную Африку так основательно, как ее знаете вы. Вы спросите: зачем мне понадобилась центральная Африка? Позвольте рассказать вам по порядку. Дело в том, что лет пятнадцать назад я служил в иностранном легионе в Алжире, и там у меня похитили мою единственную малолетнюю дочь. Кто похитил? Вероятно, арабы. Мы приняли все меры, чтобы вернуть ее, но напрасно. Она словно в воду канула. Мы поместили ее фотографию во всех больших газетах всего мира, но не нашлось ни одного человека, который мог бы указать нам ее след… И, вот, неделю тому назад является ко мне в Париже какой-то араб, который именует себя Абдулом Камаком, и заявляет, что он отыскал мою дочь и может указать мне ее местопребывание. Я привел этого араба к адмиралу д'Арно, который в свое время немало путешествовал по Африке. Выслушав араба, адмирал пришел к заключению, что то место, где скрывали мою дочь, находится неподалеку от вашей африканской усадьбы. Адмирал посоветовал мне, не теряя времени, повидаться с вами и спросить у вас, не знали ли вы где-нибудь по соседству маленькой белой девочки?

— А какие у араба доказательства, что та девочка — действительно ваша дочь? — спросил лорд Грейсток.

— Никаких, — ответил Жако. — Вот почему я и решил перед тем, как организовать экспедицию, посоветоваться с вами. У этого субъекта только и есть, что фотография моей погибшей дочери, вырезанная из старой газеты. К этой фотографии приложено описание примет моей девочки и тут же объявлено, какую награду получит тот, кто найдет ее или укажет ее местопребывание. Я боюсь, что араб нашел где-то старую газету, увидал в ней наше объявление, соблазнился обещанной суммой и теперь желает всучить нам первую попавшуюся белую девушку. Очевидно, он строит свои расчеты на том, что по прошествии стольких лет мы будем не в состоянии узнать, наша это дочь или не наша.

— А этот фотографический снимок при вас? — спросил лорд Грейсток.

Генерал вынул из кармана конверт, в котором хранилась пожелтевшая газетная вырезка. Слезы заблестели у него на глазах, когда взор его упал на изображение его маленькой исчезнувшей дочери.

Недолго разглядывал лорд Грейсток фотографию девочки. Странное выражение появилось у него на лице. Он нажал кнопку звонка. Появился лакей.

— Спросите у жены моего сына, не будет ли она так

Добра пожаловать ко мне в кабинет?

Ни гость, ни хозяин не сказали ни слова. Жако, как человек благовоспитанный, даже и виду не

показал, что странное поведение лорда уязвило его. Он решил, что чуть только появится приглашенная дама, он, после первых же приветствий, откланяется.

Через минуту в комнату вошла Мериэм.

Лорд Грейсток и генерал Жако встали. Англичанин молчал. Он даже не представил старика жене Джека. Он хотел заметить, какое впечатление произведет на француза лицо Мериэм.

Дело в том, что у лорда Грейстока, чуть он увидел в газете фотографию Жанны Жако, возникло в уме некоторое невероятное предположение.

Генерал Жако окинул беглым взглядом лицо Мериэм и тотчас же, сдерживая волнения, обратился к лорду Грейстоку.

— Вы давно знали это?

— Нет! Мне это пришло в голову всего минуту тому назад, когда я увидел фотографию!

— Это она! — воскликнул Жако, — но она не узнает меня. И немудрено! Она не может узнать… И, обратившись к Мериэм, он сказал:

— Милое дитя, я твой…

Она не дала ему договорить. Она бросилась к нему с распростертыми объятиями.

— Я знаю, я знаю… — закричала она. — Теперь я помню, я вспомнила все!

Грейсток пригласил в кабинет свою жену и Джека; и все были вне себя от радости, что Мериэм нашла своих родителей.

— Вот видишь, — сказала Мериэм мужу, — ты думал, что ты женишься на какой-то арабской девчонке без роду и племени, а теперь тебе не придется краснеть за меня. Это хорошо? Неправда ли?

— Ты для меня все самое лучшее в жизни! — ответил Корак. — Я женился на моей малютке Мериэм, и для меня безразлично: Тармангани ли она, или арабка без роду и племени.

— Важно не то, что она принцесса, — сказал генерал Жако. — А то, что она — героиня.