Книга В плену предсказаний - Евгения Гордеева

— Да, мальчишка не дал тебе замкнуться, Дэн. А как он спорил с тобой! Как упрямо отстаивал свое желание быть кузнецом, а ты его переубеждал.

— Мне нравилось с ним разговаривать, — согласился со своими мыслями Кондор. — Он многому меня научил, как ни странно. Научил ценить расположение тех, кто рядом. Я понял, как важна для человека семья.

— Просто Сандр прошел через одиночество раньше тебя и у него был горький опыт. Твоя мама помогла ему в трудный период жизни, а он помог тебе. А Лана…

— Лана научила меня доверять своему сердцу, делать добро людям, не рассчитывая на благодарность.

— Разве Лана научила тебя только этому? А любовь?

— Любви меня научил Виталь. Он объяснил мне глубину этого чувства, заставил разобраться в самом себе… Я только сейчас понял, что каждый человек, с которым я общался, чему-нибудь научил меня. Даже Кассий.

— Чему же хорошему научил тебя Кассий? Интриговать?

— Он научил меня думать… быстро. Оценивать ситуацию и принимать решение, не боясь ответственности.

— Ты научился выносить полезное, даже из отрицательного опыта, Дэн. Браво!

— Браво? Что это за слово? Кто ты?

Но собеседник больше не отвечал. Дэн вспомнил рассказ Кассандры о колдунах, умеющих внушать мысли на расстоянии. Внимательно проанализировав разговор с неизвестным, он пришел к выводу, что ничего плохого сказано не было. Обычный разговор двух приятелей.

— Хм… Все-таки надо ложиться спать…

Дэниэл с семейством уже третий месяц путешествовали с табором Радгара. Они уже сносно разговаривали на бризальском, так что встречающиеся на дороге стражники не могли отличить их по языку. Да и внешность они изменили так, что первое время даже не узнавали друг друга. Сначала всем выкрасили волосы в черный цвет. Загар, приобретенный в ущелье, тоже сослужил добрую службу. Лана и Дэн, первое время, были даже смуглее коренных бризальцев. Себастьен и Тэо были заметно бледнее, но на них никто особо не обращал внимания. Чтобы не быть дармоедами, новые члены табора вносили посильный вклад в общее дело. Лана участвовала в магических сеансах Кассандры, иногда выдавая клиентам реальные пророчества, чем снискала славу провидицы. Дэн учился жонглировать мечами. Забава бризальцев пришлась ему по душе, так как напоминала приемы, которым обучали его в роте оруженосцев. Старые навыки позволили ему в короткий срок освоить принципы жонглирования и даже усовершенствовать технику владения мечами. Малыш Тэо научился метко метать ножи, чем вызывал восхищение публики. Правда, метал ножи он не один. Пять пацанят, примерно одного возраста на довольно большой скорости демонстрировали меткость, втыкая ножи в разные мишени, некоторые из которых крепились к ним самим. Только Тьен был лишен возможности приносить реальную пользу. Трещину в кости он все же заработал. Лана запретила ему нагружать больную руку, и Тьен лишь немного упражнялся при помощи правой непослушной руки. Успехи его были весьма скромные: ножи редко попадали в мишень, меч вообще не слушался. Парень некоторое время походил мрачным, но природная веселость взяла верх и Тьен, плюнув на предрассудки, присоединился к тренировкам девочек — гимнасток. Особенно хорошо ему удавались кульбиты с использованием одной правой руки.

Аркус неумолимо приближался, и чем меньше становилось расстояние до родного города, тем быстрее хотелось Дэну достичь этих мест, но нельзя было рисковать. Медленно кочующий табор бризальцев не вызывал у стражников подозрений, тем более что многие из них посетили представление цирка, а некоторые рискнули заглянуть в шатер гадалки. Так, постепенно приближаясь к горам, они, не вызывая ненужного интереса, доберутся до требуемого им места и исчезнут в скалах.

Стэн молчал. Осунувшийся от голода, в синяках и потеках крови от постоянных побоев, он все равно упрямо молчал. Кассий пристально посмотрел в не заплывший глаз пленника и снова хлестнул плетью по распятому на стене пыточного подвала телу. Не дождавшись предполагаемого стона, он снова замахнулся.

— Ты ничего не добьешься, — разжал, наконец, сухие губы годс.

— Почему? Мне нравится смотреть на твои мучения… А ведь я лишь возвращаю то, что получил сам! Удивляешься? Твоя дочь заставила мучиться меня, я заставляю мучиться тебя, и ее. Она ведь знает, как трудно сейчас приходится папочке? Знает?! — Стэн не удостоил его ответом. — Надеюсь, что знает… Рано или поздно она придет ко мне! Я, конечно, потерял много времени зря, но теперь мой план должен, наконец, воплотиться в жизнь. Она ведь не позволит страдать невинному? Лана такая добрая, — он вплотную подошел к пленнику и с силой воткнул рукоять плети тому под ребра, — отзывчивая, — снова толчок, — сердечная, — удар в голову. — Она прибежит на выручку, — продолжил свой монолог Крон после того, как на Стэна Зум выплеснул ведро ледяной воды, — она выполнит все мои условия. Слышишь, старик, все! Сначала она ответит за свой обман, — смаковал свою месть Кассий, — я привяжу ее к позорному столбу на неделю, или больше… Все будет зависеть от ее поведения и моего настроения. Потом я ее помилую, но… не отпущу. У нее будет всего два пути: в тюрьму или во дворец. Дворец, конечно, предпочтительнее. Но после ее обмана, в котором ты принимал активное участие, стать моей законной женой она, разумеется, уже не сможет. Мыть полы, чистить отхожие места — вот все, что я смогу ей доверить! Она же ничего не умеет делать. Ты плохо воспитывал свою дочь, старик. Женщина — лекарь! Кому это надо! Если во время работы она покажет себя старательной девочкой, я поручу ей следующую. Лана станет убирать мои покои. Знаешь, старик, я усложню ей задачу. Я же не могу быть настолько милостив, что бы простить ей отказ! Я, между прочим, от чистого сердца предлагал ей стать моей женой! — почти натурально изобразил он обиду. На губах Стэна появилось подобие ухмылки, что тут же разозлило Крона. — Смеешься? А зря! Я прикажу твоей доченьке убираться в моих покоях ночью, полностью обнаженной! И уж что мне придет в голову в моей собственной спальне, с моей собственной обнаженной пленницей… Перестал смеяться? Да, старик, я сделаю ее вещью! Своей безропотной вещью, ибо говорить ей будет запрещено! Ты воспитал слишком гордую дочь…

Кассий прервался, с недоумением уставившись на спокойное лицо годса. Тот не ужасался будущей судьбе дочери, не кусал губы от бессилия, не сжимал кулаки от злости… Он спокойно слушал канцлера. Просто слушал. Как дети слушают интересную сказку. Это спокойствие озадачило Крона. Он оглянулся на Зоммера, статуей застывшего в дальнем углу камеры, ища поддержки. Экзекутор тут же пришел на выручку.

— По-моему, он умом тронулся, — мрачно сообщил Зум.

— Ты думаешь? — Кассий почесал лоб и снова перевел взгляд на Стэна. В лице пленника ничего не изменилось. — Позови Эскина, пусть посмотрит… Скажи ему, что этот, — он махнул рукой в сторону годса, — мне нужен живой как можно дольше. Понял?

— Понял, господин канцлер. Но у меня есть одно соображение…

— У тебя? Соображение? — ухмыльнулся Крон. — Ну, поделись.

— Она не придет, — нерешительно произнес Зум.