Книга Кукла - Лариса Васильева (Lara)

Элеонора ничего не знала о принце Генрихе и решила, что принц отбыл из-за слухов о ее величестве. Спрашивать у окружения было ниже королевского достоинства, поэтому Элеонора довольствовалась недостоверными фактами, представленными первым министром.

Выйдя на дворцовую площадь, королева поразилась многолюдностью.

Гвардейцев, марширующих в это время, не было, вместо них на площади толпился народ.

— Боже, храни королеву! — раздалось со всех сторон, едва Элеонора ступила на площадь.

Простолюдины кинулись на землю, а затем поднялись и под ноги королевы полетели зерна пшеницы. Неслыханная дань уважения. Элеонора смотрела и не понимала, чем заслужила такую любовь собственного народа. Не Лины ли заслуга?

— Вы такая красивая, ваше величество! — восхитилась крестьянка, и Элеонора впервые была поражена до глубины души, потому как ее слова звучали искренне.

И вообще, оказалось, что за время ее отсутствия, она стала любима не только своим народом, но и придворными.

О Маркусе Элеонора вспомнила на следующий день. Потребовала привести мага, но ей доложили, что темного мага в темнице нет. Проследовав в тюрьму, она лично обошла камеры временного содержания, но Маркуса действительно не было.

— Мы его отпустили, — вкрадчиво шептал первый министр. — Зачем нам какой-то темный маг? Клеймо на королевстве. Изгнание для него самое лучшее.

Но темного мага не изгнали и даже не отпустили. Его просто поместили в другую камеру, о существовании которой Элеонора даже не догадывалась.

* * *

Темный маг сопротивлялся, как мог, но силы были не равны. Через несколько минут его руки и ноги прикрепили к деревянному колесу. К сожалению, Маркус ничем не мог им помешать.

— Ты будешь очень долго мучиться, я обещаю, — первый министр потер поврежденную шею и отдал распоряжение повернуть колесо.

Маркус остался один в полной тишине. В отличие от камеры здесь было довольно светло, но там он мог хотя бы лечь на пол или ходить. Здесь же ему пришлось висеть без движения, да еще вниз головой.

Долго он не протянет. Или протянет? Интересно, сколько боли может выдержать человеческий организм? В голове стучали молоточки, видимо, от того, что кровь приливает. Руки и ноги надежно закреплены и натянуты до такой степени, что не пошевелиться.

"Давай же, умирай"- просил он сам себя, но не умиралось.

Очнулся он от ледяной воды. По приказу министра Маркуса вернули в вертикальное положение и окатили водой.

— Как ощущения? Готов подписать чистосердечное признание? — в вытянутую руку министра вложили свиток с обвинительным приговором.

— Пошел ты, — выдохнул Маркус, чувствуя подступающую дурноту.

— Забавно. Хочешь еще поиграть? — министр вернул свиток и сам повернул ручку колеса. Придав жертве горизонтальное положение, он отошел, но только лишь затем, чтобы вернуться со свечой. — Боишься огня? — вкрадчивым голосом спросил министр.

Маркус отрицательно покачал головой.

— А зря. Он может быть очень обжигающим. — Проведя свечой над лицом мага, министр несколько раз капнул обжигающим воском. Одна из капель упала на веко, и Маркус поморщился. — Не волнуйся, я не собираюсь тебя ослеплять, — обнадежил первый министр, поднося свечу к левой руке мага. — Просто немного поиграем, ты ведь не против?

Можно подумать у Маркуса был выбор.

Пламя свечи между тем коснулось кончиков пальцев, и Маркус вздрогнул.

Горячо и больно. Напрасно он сказал, что не боится огня. Маг попытался освободиться, но ремни, держащие запястья очень крепки. Человеку не под силу их разорвать.

Министр водил свечой от одного пальца к другому, заставляя кожу плавиться и краснеть. Маркус закрыл глаза и стиснул зубы, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать. Но боль была слишком велика. В какой-то момент он не выдержал и вскрикнул.

— А говорил, что не боишься огня, — первый министр убрал свечу и похлопал его по щеке. — Думаю, ты подпишешь документы гораздо раньше.

Когда все ушли, Маркус открыл глаза. Посмотрел на руку, пошевелил пальцами, сжимая их в кулак. Как же больно и горячо! Рука задрожала, а тело Маркуса пронзила судорога. Пламени уже нет, но пальцы, словно объяты огнем.

Мимо темного мага прошел простой работник, и Маркус не сдержался.

— Дай мне воды, — попросил он жалобным голосом.

Работник замер, взглянул вначале на Маркуса, затем на его руку и отвернулся.

— Пожалуйста! — простонал темный маг. — Мне очень больно. Мои пальцы. Они все еще горят. Пожалуйста!

Когда он успел пасть так низко? А ведь было время нос воротил от таких вот работников, а теперь принялся умолять. Надежда, что тот поможет, таяла с каждой секундой, но неожиданно рядом с рукой Маркуса опустилась миска с холодной водой. Не понимая, что происходит, темный маг замер, а его пальцы уже были опущены в ледяную воду.

Как же приятно! Пока работник занимался рутинными делами, Маркус охлаждал пальцы. Когда же остался один, повернул голову и большим пальцем обследовал обожженные участки. Больно от малейшего прикосновения, но жара нет. Ожог уже есть, но не такой силы, как надеялся первый министр.

Первого министра не было очень долго, и Маркус начал медленно сходить с ума.

Помощи ждать неоткуда. Лина вернулась в свой мир. Королева его ненавидит. Первый министр жаждет смерти. Скорей бы уже казнь, чтобы закончились его страдания.

Его снова окатили холодной водой. Темный маг ненадолго задремал и в этот самый момент вернулся министр.

— Как самочувствие? — обманчиво вежливо поинтересовался он. — Чем сегодня займемся? Хотел предложить подписать признание, но решил повременить. Успеется. Не правда ли?

Маркуса настораживала такая вот веселость первого министра. Не иначе как очередную гадость замышляет.

— Хотел спросить тебя о болевом пороге, — между тем продолжал мучитель, — насколько он низкий у темных магов?

— Все зависит от степени воздействия, — ответил Маркус.

— Достойный ответ, — кивнул министр, — такая степень воздействия подойдет? — С этими словами он воткнул в бедро темного мага что-то острое, а вместе с тем и болезненное. Маркус охнул от неожиданности и поднял голову. — Всего лишь игла, — улыбнулся министр, — очень острая и длинная. Но я захватил и поменьше. Ты ведь любишь острые ощущения? Не потому ли покусился на честь королевы.

Темный маг тяжело задышал, даже не пытаясь справиться с гневом, но преимущество было не на его стороне.

Первый министр взял двумя пальцами иглу поменьше и поднес к лицу Маркуса, чтобы тот видел.

— Куда бы ее воткнуть? — вслух размышлял он. — Может, в глаз, — темный маг забыл, как дышать, — нет, пока рано. Тогда может быть… — министр потянул тонкую ткань рубашки, и она лопнула, обнажив грудь Маркуса. — Прекрасное тело, стройное и мускулистое, — оценил министр, — не хватает лишь нескольких штрихов.