Книга Бессердечный - Кэт Мартин

– Ты там был?

– Я заглянул на минутку, так как был уверен, что там будет одна премиленькая молодая вдова.

– Ты, случайно, не видел там Эриел?

Клэй покачал головой:

– Увы! Я оставался там недолго. Моя дама и я решили, что можем провести время более приятно, если уедем и не станем слушать, как леди Хорвик восхваляет достоинства и добродетели своей зубастой племянницы.

Принесли еду – толстые ломти оленины в подливке, устрицы, горошек и голубиный паштет с хрустящей корочкой.

– Ешь. Тебе понадобится много сил, если ты собираешься покончить с этой неразберихой, которая тебя угнетает.

Джастин принялся за еду без всякого аппетита, просто сознавая, что не сможет помочь Эриел, если свалится. Клэй отхлебнул глоток вина.

– У Хорвика я не видел Эриел. Зато видел твою сестру.

Джастин кивнул:

– Я слышал, что Барбара в городе. Я думаю, она приехала погостить у леди Кэдбери.

– Она была очень любезна с твоим «добрым другом» Филиппом Марлином. Я подумал, что они хорошая пара.

Джастин поднял голову от еды и посмотрел на него.

– Я вызову его на дуэль.

Клэй очень осторожно поставил на стол стакан с вином.

– Это не лучшая мысль, и дело вовсе не в том, что мерзавец этого не заслуживает. Но если ты убьешь его, ты наживешь себе дополнительные неприятности. Имя Эриел будут трепать и пачкать. Он недостоин такой чести.

– Но я не могу просто так оставить то, что он позволил себе с ней.

– Очень даже можешь. По крайней мере в настоящее время. Ты должен подумать об Эриел. О ней ты и должен думать в первую очередь.

Джастин промолчал. Клэй был прав, прежде всего ему следовало думать об Эриел. Он успеет расквитаться с Марлином позже. Джастин заставил себя съесть еще один кусок мяса, но ему показалось, что у еды был вкус песка.

– Знаешь ли, могло быть и хуже. По крайней мере ты выяснил, что у нее не было ничего с Марлином. И уж конечно, она не влюблена в него.

– Нет, не влюблена, – тихо ответил Джастин. – Она сказала ему, что любит меня.

Устрица, которую Клэй собирался отправить в рот, так и осталась на полпути к месту назначения. Он положил на тарелку серебряную вилку, на которую она была наколота.

– Господи!

– Ты отлично понял мои чувства.

– И что ты собираешься делать?

– Не знаю. Попытаюсь повидать ее снова. Попытаюсь убедить ее покинуть дом Хорвика. Мне надо найти для нее квартиру, такое место, где она будет в безопасности.

– Она подумает, что ты хочешь…

– Я отлично знаю, что она подумает, но это неправда. Я даже близко к ней не подойду. Она не хочет меня видеть, и я ее не осуждаю.

– Все совершают ошибки, – мягко заметил Клэй. – Ты хороший человек, Джастин. И не важно, веришь ли ты в это или нет. У тебя точно такие же чувства, как у всех. Иногда эти чувства мешают жить. Они ослепляют тебя, не позволяют видеть вещи такими, какие они есть. И то, что ты притворяешься, что их вовсе не существует, ничего не меняет.

Джастин ничего не ответил.

– Ты ведь никогда не хотел обижать ее, – продолжал Клэй. – Может быть, со временем Эриел поймет это.

Но Джастин был уверен, что после того, как он столь грубо обошелся с ней, Эриел не поймет. Но это не имело значения. Он должен был помочь ей. Он был обязан сделать для нее хотя бы это. Это и еще больше.

Эриел сняла простыни с большой кровати. Последний бал из тех, что дала леди Хорвик, был два дня назад. И слава Богу! Большая часть гостей уже разъехалась, а немногие оставшиеся должны отбыть сегодня. Она потянулась и зевнула, потом потерла натруженную спину, взяла чистый пододеяльник за концы и расправила, чтобы надеть на перьевой матрас. Она деловито поправляла его углы, когда услышала, как дверь отворилась. Потом тихонько закрылась. Эриел ожидала увидеть миссис О’Грейди или одну из горничных. Поэтому при виде округлого лорда Хорвика, остановившегося в дверях, напряглась как струна.

– Ну, моя дорогая. Теперь-то наконец мы одни.

Эриел замерла.

– Вы хотите сказать, что ваша жена уехала и вы остались одни?

Он плотоядно облизал толстые губы и хмыкнул:

– Я хочу сказать, что мы с вами одни, моя дорогая. Я вижу, что вы не готовы покориться неизбежному, но к тому времени, когда я покину эту комнату, сдадитесь.

Губы Эриел были плотно сжаты. Она была больше разгневана, чем напугана, и страшно устала от смехотворных притязаний лорда Хорвика и от его непоколебимой уверенности в том, что рано или поздно она примет его ухаживания.

– Я ведь уже сказала вам, что я горничная и ничего больше. Если вы не можете этого принять, мне придется оставить это место.

Это было крайне затруднительно, после того как она столь долго и тщетно пыталась найти работу. Возможно, если она проявит твердость, он в конце концов оставит ее в покое.

Хорвик усмехнулся:

– Найти новое место молодой леди без рекомендаций крайне затруднительно. – Он подошел ближе, снял свой сюртук с бархатным воротником и бросил его на еще не вполне заправленную постель. – Зачем городить огород и наживать неприятности, когда достаточно вам уступить мне, и вы займете в моем доме вполне приятное положение.

Она уже готова была дать ему гневную отповедь и попятилась к двери.

– Я не собираюсь уступать ни вам, ни кому бы то ни было. А теперь, будьте добры, разрешите мне выйти.

Он только покачал головой:

– Я был более чем терпелив. Пора вам узнать, кто из нас здесь хозяин, а кто – слуга.

Хорвик бросился на нее, и Эриел с трудом ускользнула от его докучливых объятий. Она добралась до двери и гневно вскрикнула, убедившись, что он запер дверь на ключ. Эриел стремительно обернулась и оказалась лицом к лицу с Хорвиком, и в то же мгновение его короткое жирное тело пригвоздило ее к двери.

– Пустите меня!

Она попыталась высвободиться, но мясистая ручища потянула ее голову вниз, и толстые мокрые губы присосались к ее рту. Гнев ослепил Эриел, и она укусила его в губу. Хорвик взревел от боли и ярости. Он выругался, но не отпустил ее. Она почувствовала, как короткопалая рука принялась блуждать по ее груди, и вся ненависть, которой она успела проникнуться к лорду Хорвику и ко всем мужчинам, вместе взятым, взметнулась в ней.

Уголком глаза Эриел заметила тяжелую китайскую вазу. Изогнувшись, она ухватила ее и изо всей силы опустила на мощную голову графа. Из его груди вырвался вопль ярости и боли. Грязно бранясь, он потирал макушку. Из пореза текла кровь. Должно быть, удар оказался сильным, потому что граф осел на колени, прислонившись разбитой головой к туалетному столику. Моля Бога, чтобы удар ее не оказался роковым, Эриел затравленно озиралась в поисках ключа. Господи! Ведь ключ должен был остаться в его кармане! Его сюртук лежал на постели. Она бросилась к нему и принялась лихорадочно рыться в карманах. Ей удалось найти ключ довольно скоро, но руки ее так сильно дрожали, что она с трудом удерживала его.